Он не может умереть.
И пусть у Кивы ничего не осталось, пусть она отдала каждую каплю магии, чтобы всех освободить, она все равно закрыла глаза и воззвала к самым своим корням, умоляя дать ей хоть малейшую искорку силы.
– Пожалуйста, – хрипло молила она. – П-пожалуйста!
Одну ужасную секунду ничего не происходило.
Но потом она почуствовала.
Пальцы закололо, кожа разгорелась – и золотое сияние полилось с рук прямо в рану Джарена.
Кива всхлипывала, уложив голову на его окровавленную грудь, не в силах держаться прямо, пока целительный свет вливался в Джарена.
Она услышала еще один стон Кэлдона и почуяла, как он ползет к ним через комнату, но даже не посмотрела в его сторону: все силы без остатка она отдавала магии, пока свет наконец не померк.
Кива села прямо и опять всхлипнула при виде затянувшейся раны.
И вновь расплакалась – но уже не от облегчения, а от горя, потому что вспомнила, что говорил однажды Джарен о своей силе:
Зулика ударила его Оком Богов.
Когда Джарен очнется, то узнает, что у него больше нет магии.
И виновата в этом Кива.
Пусть она и спасла ему жизнь, но это из-за нее он лишился магии.
А вскоре лишится и всего королевства.
Он никогда не простит ее.
Она сама никогда себя не простит.