– Нет-нет-нет, – говорила Кайла, – гамильтониан в t-штрихе будет по меньшей мере таким же, каким был в t.

– Прошу прощения, что прерываю, – сказал я, – но я нарыл хорошее видео Кэрроуэя и собираюсь провести анализ. Хотите посмотреть?

Они поднялись, и мы пошли в столовую, где на столе стоял мой лэптоп. Видеозапись ещё загружалась кадр за кадром в программу-анализатор.

За время моих исследований микросаккад я научился хорошо различать цвет глаз. У Энтони Хопкинса они были сине-серые; у Джоди Фостер такие же, но с металлическим отливом – хотя по какой-то причине они изображены карими на постере «Молчания ягнят», где она изображена с бабочкой-бражником «мёртвая голова», закрывающей рот. На фоне голубых или зелёных глаз зрачок хорошо заметен; гораздо труднее за ним следить на фоне карих глаз – как у президента Кэрроуэя, – а я предпочитал отслеживать именно зрачок, а не радужку. Однако, поиграв с настройками яркости и контраста и добившись приемлемого результата, я нажал кнопку запуска.

– Ладно, посмотрим.

Одна секунда. Две. Три. Четыре.

– Чёрт. – Его взгляд метнулся влево.

Одна. Две.

– Гадство. – Он наклонил голову вперёд.

Одна. Две. Три. Он поднял руку, чтобы потереть левый глаз.

Одна. Две. Три. Четыре. Пять. Шесть. Се… – нет, повернул голову, кто-то его позвал.

Одна. Две. Он взглянул вправо.

Одна. Две. Три. Четыре.

– Да сколько ж можно! – Какой-то клоун прошёл перед камерой.

Одна. Две. Три. Четыре. Пять. Шесть.

– Да!

Семь. Восемь!