— Даяш, всё изменилось, — пробурчала она под нос, вновь поворачиваясь к своему ненаглядному и самому надёжному человеку в жизни. — Ещё ночью всё было в порядке. А теперь мне всё страшней и страшней. Как будто мы сбрендили и добровольно лезем под гильотину.

— Tu es beau? — льстиво объявил степной рыцарь свою даму прекрасной.

Как всегда, когда норовил уклониться от супружеской обязанности «пожалеть и приголубить». Потомок кыпчакских налётчиков терпеть не мог слюнявых реверансов, на которые она пыталась его раскрутить. А ей надо! Она же не железная.

— У тебя ужасное произношение, — дежурно обругала Юлька его французский.

— А у тебя характер, — не заржавело за благоверным. — Я же сказал: будь рядом, и мы всё преодолеем.

Его отеческую нотацию оборвал сигнал Юлькиного смартфона. Ей отчего-то не хотелось за него браться: сердце чуяло беду. Рука сама попыталась задушить в кармане верещащего и вибрирующего провокатора.

— Ответь, — приказал Даян. — Это Севка. Или Кирилл. Все остальные контакты я отправил в игнор.

— Аспид, я не хочу знать ни о каких неприятностях, — со вздохом попросила Юлька, ответив на вызов.

— Даже о самых-самых? — деловито уточнил Севка, как-то непонятно хмыкнув.

— Что? — насторожилась она.

— Поздравляю! У нас теперь парочка бронзовых! — тоном зазывалы анонсировал сынуля.

— Ну да, — не поняла Юлька. — Пара. И что?

— Приплыли, — хмуро процедил Даян.

— Не ма, ты не поняла, — старался казаться безмятежно спокойным Севка. — У нас в Хаммере теперь два бронзовых летающих ёжика. И если батин дома…

— Он дома! — сухо заверил Даян, дав щелчка своему бронзовому тирану.

Шипастик, как сидел на руле, так и продолжил, иронично посверкивая глазками.

— Значит, и за мной пришли, — прилетел издалека вполне удовлетворённый голос Кирилла. — Так что мы не прощаемся.

И тут Юльку прорвало. Зажав рот ладонями, она зарыдала. Навзрыд — чего с ней сроду не бывало. Набить морду — как намеревалась — так никому и не успела: пружина стрельнула.

— Ма, ты чего? — недовольно прогундосил Севка из оброненного на колени смартфона. — Мы же ничего не можем изменить. Так чего теперь? Нет, я в ауте! — внезапно разозлился ребёнок. — Кирилл не ревёт, а она ревёт! По мне ты так не ревела!

— Захлопнись, — посоветовал наглецу Кирилл.