Насмешка намертво приклеилась к ярко-карминовым губам — не оторвать, не исправить. Ивайя всё поняла, хоть и прятала она свои мысли глубоко-глубоко. Да и Шаракан с ней!

— Прощай сестра. — сказала и шагнула за порог. Оседлала гийна, хлестнула огненной плетью, издала боевой клич:

— Ий-я-а-а! — и растаяла огненным росчерком в ночном небе, оставив позади себя слабый запах озона и гари.

Летела сквозь ночь, и от мороза становилось легче. Отвыкла она от спёртого воздуха маленьких деревенских хибар. А слова Ивайи… Какие слова?.. А были ли они?.. Всё, что стоит на пути силы, сметается огненным вихрем, чтобы не рождались сомнения и колебания.

***

— Доброй ночи тебе, огненная шараканна. — он стоит вполоборота, в уголках красивых губ — усмешка. — Ты когда-нибудь спишь по ночам, Пирр?

— Смотрю, и тебя не клонит в сон.

— Что ты такая взъерошенная? — он окидывает её с ног до головы дерзким взглядом. От таких взглядов кидает в жар, но сегодня ей хватило адреналина, поэтому чары Леррана не действуют.

— Да так. Пролетелась с ветерком, побывала в Верхолётной, заглянула в гости к родственникам.

Лерран картинно поднимает брови и улыбается.

— И что поведали тебе родственники?

— Много чего. Одна известная тебе девчонка перевернула и перетряхнула горную деревушку, как пуховую перину.

— Перья летят? — Лерран всё ещё улыбается.

— Много чего летит. А ты бездействуешь.

И она в красках и лицах поведала рассказ сестры.

Он только пожал плечами:

— Скоро зима. Не стоит беспокоиться из-за активности какой-то девчонки. Сильная буря сметает всё.

— Но ты тоже не так спокоен, как показываешь, я чувствую.