Когда Себастьян направился к двери, девушка вдруг окликнула и, заглянув ему в глаза, сказала:

– Мистер Мортис, я хотела узнать… как скоро я умру?

Себастьян усмехнулся, словно вопрос Мелинды искренне его развеселил.

– Не так скоро, как тебе бы, возможно, хотелось.

– Но Бенджамин…

– Мой брат любит нагнетать обстановку и порой говорить очень бездумные вещи. Поверь, тебе хватит времени, чтобы выучиться, обзавестись семьей и… осуществить мечту – снять фильм по своему сценарию.

– Спасибо, мистер Мортис.

– Это меньшее, что я могу сделать для тебя в сложившейся ситуации, Мелинда.

Как только Себастьян исчез за дверью, в голове Мелинды пронеслась мысль, что, несмотря на внутреннюю боль от грядущего расставания, все складывается как нельзя лучше.

Даже если они с Алланом поженились бы, девушка, возможно, перестала бы чувствовать себя настолько потерянной и чужой в окружении Мортисов, но… Но разве она смогла бы смотреть на Клару прежними глазами? Называть ее привычным словом «мама»?

«Нет, – мысленно ответила на свой вопрос Мелинда, – раз мама так легко и добровольно решилась на третье обращение, значит, в глубине души она хотела избавиться от меня уже давно».

От мысли, что мать предала ее, Мелинду начинала пробирать крупная дрожь. Девушку бросало то в холод, то в жар, из ее глаз ручьями струились слезы, она сжимала и разжимала кулаки, в надежде успокоиться, а главное – подавить подступающие к горлу истошные рыдания. Внезапно Мелинда подумала об отце, который бросил их много лет назад. Зацепившись за эту смысловую ниточку, девушка задалась вопросом:

«А что, если она меня никогда и не любила? Вдруг я была всего лишь напоминанием о том, что когда-то, в молодости, Клара совершила кучу непоправимых ошибок, одна из которых была названа моим именем?»

В таком случае, своим решением уехать она точно никого не расстроит.

«Никого, кроме Аллана, который полюбил меня всем сердцем и всерьез собирался жениться».