Прежде всего Вилли Максович объявил, что младший курсант Иннокентий Савочкин в десанте не участвует, так как назначен главным хранителем особо ценного носителя. (Кеша надулся и возгордился одновременно, подчинился приказу и засел за ремонт дверцы клетки, чтобы теперь уж Корвус не смог улизнуть.) Приказом номер два волонтерский молодняк до восемнадцати был переведен в резерв и мобилизован следить за безопасностью лагеря на время десанта. Оставшихся Фишер разделил на две группы: тех, кто пониже ростом, передал в подчинение Мите Верховцеву, поставив задачу готовить к полету «Проньку» с «Михеем»: проверять рули, оснастку и перекрашивать в бело-синий цвет, чтобы было похоже на почтовые дирижабли. Тех волонтеров, кто повыше ростом, старик собрал в штабной палатке и устроил собеседование. Несколько человек признались, что никогда не летали и боятся высоты, получили устную благодарность за честность, после чего тоже были переброшены в группу покраски дирижаблей. Прочим же Вилли Максович объявил, что грядущая кампания не станет легкой прогулкой, но у десантников будет несколько преимуществ: пионерчики, назначив обмен, нападения не опасаются. Они думают, что нас всего двое, и знают, что в полицию мы не обратимся. «Чего они не ожидают? – спросил Фишер и сам же ответил: – Что мы явимся не одни и что сможем их перепугать. А посему нас будет много и мы будем стр-р-рашные». Произнеся эти загадочные слова, Вилли Максович попросил Жадова и Касю отвести толпу волонтеров к костюмерным шатрам, а сам задержался еще на пару минут, чтобы определить задание мне, Витольду и пришедшему сюда Бурову.

«Иннокентий, твои боевые навыки, прямо скажем, не впечатляют, и я бы с удовольствием оставил тебя в тылу, – без экивоков признался Фишер. – Но раз уж ты единственный из нас, кто знает Лину в лицо, ты включен в состав поисково-спасательного отряда. Командиром будет, понятно, уважаемый капитан Буров, ты – его правой рукой, а досточтимый Витольд пока прикомандирован к вам как консультант. Позже мы определим, в какой момент вам выступать, а сейчас ваша цель – изучить схему турбазы и прикинуть, где пионеры могут держать заложницу. Мы соединим ваш план с нашим и будем им следовать завтра. Ясно? За дело!»

«Сколько ему лет? – осторожно поинтересовался у меня Буров, когда Фишер вышел из палатки. – Я сам дважды дед, но в его присутствии чувствую себя салагой». – «Больше ста точно, – ответил я, – а сколько именно, не знаю и боюсь узнать. Всякий, кто дожил до его возраста, еле ходит, а он бегает. Дерется, как в комиксах. Память у него лучше, чем у меня. Иногда он жалуется на давление и близорукость, но, по-моему, кокетничает». – «А он не собирается писать мемуары? – с надеждой спросил Витольд. – Им бы цены не было! Или, может, он согласился бы прийти на несколько докторских защит по Второй мировой войне и дать пинка этим горе-историкам? Столько вранья! Всё источниковедение превратили в помойку – без лопаты не разгребешь…»