Зато бабка поняла, как ту женщину зовут. Фрау Ольга. Так к ней обращались: фрау Ольга и фрау Ольга, и столько уж сладости в голосе, словно та фрау Ольга им вареников налепила.

Испугалась бабка в какой-то момент, что они здесь до утра сидеть будут и беседы свои с фрау Ольгой вести, ан нет — кончилась та встреча, все в ладоши хлопать начали, как баптисты во время молитвы, такие уж довольные, будто им больные зубы вырвали. Поднялись, зашумели, все друг с другом заговорили. А Максим Кривичанин вскочил, коляску в руки — и к столу, где фрау Ольга разговаривала с кем-то, бросился. Остановился возле неё, улыбнулся терпеливо, толстяк за спиной у бабки стал. Кривичанин ещё фрау Ольге моргнул — мол, ничего, ничего, я подожду. Она договорила и к Кривичанину повернулась, серьгами блеснув и белой майкой своей, и с выражением ему в глаза посмотрела:

«Простите, вы хотели о чём-то спросить?»

«Да! — улыбнулся во весь рот Максим Кривичанин. — Хотел сказать вам спасибо за ваше смелое выступление, госпожа Ольга. Мы так рады, что здесь, в Германии, ваш голос услышан, они же ничего не хотят знать о наших проблемах… Но после таких встреч, как сегодня, что-то понемногу меняется, мы, эмигранты, это чувствуем. Спасибо!»

«Спасибо», — кивнул толстяк, оглядываясь.

«Это наш долг, — вздохнула фрау Ольга, которая, как выяснилось, вовсе и не фрау была, а нормальная, наша женщина: ах ты, бабка глупенькая. — Чтобы немцы нас понимали, нужно с ними говорить. Честно говорить, без обиняков. Говорить и не бояться, что на нас будут смотреть только как на жертв. Вы давно здесь живёте?»

«Уже год, — сказал Максим Кривичанин, горько сложив губы. — Спасибо! Можно пожать вам руку?»

«Конечно», — смутилась Ольга и протянула Максиму ладонь. Он взял её в свои пальцы и сжал:

«Спасибо и за то, что занимаетесь этим делом…»

«Каким?»

«Ну, про которое вы любите писать… Я об Острове. Думаете, он и правда существует? Мне, например, кажется, это всё журналистские выдумки. Да если и правда такое возможно: кто-то из наших купил остров и основал там колонию, то какая разница? Он же честно деньги заработал. Живёт человек себе там, рыбу ловит, никого не трогает… Или вы думаете, белорусскому обществу и Европе стоит бояться таких инициатив? Как непрозрачных и закрытых? Поймите, я против изоляции, я за то, чтобы мы были сплочённым гражданским обществом, но я вижу большой риск в таких материалах. Об Острове много пишут неправды. А люди доверчивы. Так легко поддаться манипуляциям и принять слухи за факты…»

И Максим Кривичанин огорчённо пожал плечами. Коляска в его руках громко скрипнула.