Эстер-Малке снимает крышку со стеклянной банки на столе у дивана и отправляет в рот пригоршню орешков.

– Не скажу, что я ужасно встревожена или перепугана, дорогие мои, – говорит она, вставая с кресла, – но я усталая мамашка на раннем сроке и пойду спать.

– Я постерегу его, лапочка, – говорит Берко. – Вдруг он придуривается. Мы уснем, а он возьмет – и телевизор свистнет.

– Не беспокойся, – говорит Бина. – Он уже под арестом.

Ландсман стоит у дивана, созерцая, как поднимается и опадает грудная клетка старика. Заострившееся лицо Герца все в рытвинах и впадинах, как облупленный наконечник стрелы.

– Плохой он человек, – говорит Ландсман. – И всегда таким был.

– Да, но он восполнил это тем, что был ужасным отцом.

Берко смотрит на Герца долгим взглядом, полным нежности и презрения. С этой повязкой на голове Герц похож на слабоумного свами.

– Что будешь делать?

– Ничего. А что я, по-твоему, должен сделать?

– Не знаю, после всего, что тут творится. У тебя такой вид, будто ты настроен что-то сделать.

– Что?

– Об этом я тебя и спрашиваю.

– Ничего я не буду делать, – говорит Ландсман. – Что я-то могу?

Эстер-Малке провожает Бину и Ландсмана до входной двери. Ландсман надевает шляпу.

– Ну и… – говорит Эстер-Малке.

– Ну и… – в один голос отзываются Бина с Ландсманом.

– Вижу, вы уходите вместе.

– Хочешь, чтобы мы ушли порознь? – предлагает Ландсман. – Я пойду по лестнице, а Бина поедет в лифте.

– Ландсман, можно я тебе кое-что скажу? – говорит Эстер-Малке. – Видел все эти беспорядки по телевизору в Сирии, Багдаде, в Египте? В Лондоне? Машины жгут, посольства… А в Якоби видел, что стряслось? Бесновались, как маньяки херовы, радовались этим ужасам и доплясались до того, что пол провалился в квартиру этажом ниже. Две маленькие девочки спали в своих кроватках и погибли под обломками. Вот такое дерьмо нас ожидает теперь. Горящие машины и пляски смерти. Не представляю, где мне придется родить этого ребенка. Этот убийца-самоубийца, мой свекр, спит у меня в гостиной. И все-таки я чувствую между вами удивительную вибрацию. И вот что я вам скажу: если вы с Биной снова решили сойтись, то, прошу прощения, мне только того и нужно!