Я осмотрелся, мало что соображая. Автобус, который, должно быть, ехал с приличной скоростью, по какой-то причине потерял управление, пересек заполненный прохожими тротуар и въехал в стеклянную витрину магазина. При столкновении переднюю часть верхнего этажа смяло ударом, и именно оттуда раздавались крики. Несколько людей все еще лежало на земле; еле-еле шевелила рукой женщина, стонал мужчина, двое или трое лежали в полном безмолвии. Ручейки крови медленно ползли по тротуару среди разбитого стекла. Все машины остановились, и я разглядел несколько полицейских шлемов, которые, возвышаясь над толпой, приближались к нам.

Я подвигал руками и ногами и убедился, что ничего не сломал. Ни малейших признаков боли! Однако голова кружилась, и я чувствовал в висках свой пульс. Ощупывая голову, я нашел болезненное место в левой части затылка, которой я, должно быть, и ударился.

Полицейские наконец пробрались сквозь толпу. Один из них начал отталкивать зевак, другой — осматривать пострадавших, распростертых на земле. Третий полез на верхний этаж автобуса, чтобы разобраться, кто там кричит.

Я попытался совладать с головокружением и осмотреться. Все произошло на Регент-стрит чуть выше Пикадилли. Разбитая витрина принадлежала «Остин Рид». Я снова посмотрел на автобус. Он накренился, но не мог рухнуть вниз, так как плотно упирался в окно примерно в ярде от слова «Универсальный», горящего золотым, чуть красноватым цветом.[11]

Тут я понял, что являюсь участником дорожного происшествия, поэтому, если задержусь здесь еще хотя бы на мгновение, меня привлекут как свидетеля. Поймите меня правильно, я вовсе не хочу сказать, что был против дать свидетельские показания, — я внезапно со всей очевидностью понял, что все вышло за рамки обыденного. Во-первых, я не имел представления ни о чем, кроме того, что видели в данный момент мои глаза. Во-вторых, что я вообще там делал? Еще несколько минут назад я наблюдал за экспериментом в Уотфорде, теперь же очутился здесь. Как, к чертям собачьим, я оказался на Регент-стрит?..[12]

Я смешался с толпой, затем вышел из нее, зигзагами пересек дорогу, обходя остановившиеся машины, и направился в «Кафе Роял», которое находилось чуть ниже по улице.

В этом заведении что-то неуловимо изменилось с тех пор, как я последний раз заглядывал сюда года два назад. Важно было найти бар, и я нашел его.

— Двойной бренди и немного содовой, — сказал я бармену.

Он дал мне стакан и придвинул сифон. Я достал из кармана монеты: медь и одну серебряную. Поэтому пришлось тянуться за бумажником.