— Ты указываешь нам, о чём спрашивать? — Валид тоже наклонился вперёд.

— Я сказал точно то, что хотел сказать, Валид. Думаю, для такого простого выражения мой мураддинский достаточно хорош. Мне не нравится этот разговор. Я не возразил, узнав, как в столице представили победу над мятежом. Но теперь мне не отвечают на вопрос о деньгах — несмотря на то, что халиф собственной рукой поставил печать на нашем контракте. Прямо в этом дворце. Он дал тем самым своё слово, а теперь, выходит — должен размышлять, сдержать ли его. Мне не отвечают на вопрос о необходимой передышке, хотя и это обсуждалось ещё полгода назад. Зато спрашивают о Мансуре так, будто уверены, что я каким-то образом повинен в его пропаже. А это громкое обвинение, верно?

Джамалутдин коснулся плеча Валида: намекнул, что стоит приосадиться. Сулим, верховный жрец Иама, по-прежнему глазел на наёмников недобро и молча. Усман ар-Малави восседал с таким видом, словно даже не понимал языка, на котором ведётся разговор. Любопытный он человек. Старше остальных и, похоже, умнее их всех.

Визирь было раскрыл рот, но Шеймус продолжил прежде.

— Уже сказал: если хотите забрать мою победу, то забирайте. Но если попытаться отобрать у меня всё, я буду… не согласен.

У Ангуса промелькнула мысль, что положенная Ржавому отряду сумма — весьма, надо признать, солидная, могла просто-напросто осесть в чьём-то кармане. И халиф, возможно, вообще не имеет понятия о реальной ситуации — как при Фадле, так и здесь. Тогда положение ещё дерьмовее, чем лейтенант мог себе вообразить. Даже после новости о назначении дяди Мансура…

Впрочем, ничего нового. Сколько раз наниматели пытались их обмануть? Сколько раз от них хотели избавиться? Если Джамалутдин, Валид и прочие думают, будто выдумали нечто новое, то очень напрасно. Этот танец «ржавые» плясали не раз.

К сожалению, перед ним с капитаном сидели нынче не какие-то вшивые бароны, чьи владения немногим поболе этого дворца будут.

Нет, вся эта ситуация точно не шла к ни чему хорошему.

***

Едва шаги Висельника и его помощника в гулком коридоре стихли — до сих пор молчавший Сулим заговорил.

— Почтенный визирь, это возмутительно!

— Что именно?

— Все мы прекрасно понимаем, кто убил Мансура. За его кровь подонки должны заплатить сполна! По законам, установленным всевеликим и всеблагим Иамом.

Джамалутдин-паша вытер лоб и вздохнул. Ослу понятно, что Мансур мёртв — и с этим так или иначе связаны люди Шеймуса. Однако визирь прекрасно понимал целый ряд вещей, которые жрец не хотел даже рассматривать.