Они стояли в тени пышной пальмы. Ангус торопливо забивал табаком трубку, Шеймус положил руки на рукояти меча и кинжала. Он смотрел вдаль. Куда-то в сторону порта.

— Они всё знают. — заявил Ангус.

— Нихера они не знают, но догадываются.

— Они все какие-то придурки.

— Нет, Ангус, они далеко не придурки. Если бы мы имели дело с глупцами, это ещё ничего. К сожалению, здесь полно умных людей под руководством идиотов. Самое худшее, что только бывает.

Ангус чиркал огнивом, но табак никак не хотел заниматься. Руки слушались плохо. Это не бой, это куда менее комфортная ситуация. В бою-то всё просто и понятно. Просто убивай.

— Хуже того, что у нас недостаточно денег, забитый лазарет и ни одного сраного кораблика? Хоть вплавь вали отсюда, бля.

— Ну что ты! Ещё есть стрёмные балеарцы, которые здесь совершенно не случайно. Я не верю в такие совпадения.

Ангус наконец разжёг трубку, но даже затянуться забыл.

— Думаешь о том же, о ком и я?

— Без понятия, о ком ты думаешь. Я не ясновидящий. Но я не думаю об этом ничего хорошего в любом случае.

Вот уже двадцать лет ничто, связанное с Балеарией, не вызывало у старых друзей хороших предчувствий. С тех пор, как убили командора. С того времени, как маршал Фалькао устранился от происходящего и бросил целые армии на произвол судьбы. С тех пор, как после войны они были вынуждены начать собственную кампанию, потому что уже не могли жить иначе.

Уж тем паче — с момента, когда балеарцы приютили Вальдемара ван Стекелена.

— Да ну нахер. Нужно всё разузнать.

— Так разузнай. Не Регендорфу же этим заниматься.

— Как скажешь.

Светило яркое полуденное солнце, ни облачка на небе. Прекрасный город вокруг шумел и благоухал. Дул лёгкий ветер, даже не было особенно жарко. Но людей в «ржавых» плащах, стоявших на площади, всё это не радовало ни на йоту.

Возможно, награбленного в Фадле им хватит и без положенной платы — на какое-то время. Но это не решает ни одной из прочих проблем. Нужно что-то делать, однако что именно? Ангус мог лишь понадеяться на капитана. В конце концов, неспроста он когда-то пошёл за Шеймусом, а не наоборот.

Двадцать лет назад они почти так же стояли под деревом. Только посреди раскисшего поля, в покрывшихся ржавчиной доспехах, прохудившихся сапогах и жалких тряпках. Без крепкого отряда за спиной, но и без обузы в виде людей, которых нужно защитить. И то хотя бы не был чужой континент на другом краю света.

— Прорвёмся?