— Этими словами вы желаете убедить меня, что никоим образом не причастны как к нападению на дворец, который халиф великодушно предоставил командирам наёмников, так и к тому, что в столь поздний час происходит, к великому моему беспокойству, на улицах?

— Разве только тем причастен, что добрые верующие вняли словам, которые я произносил открыто. На площади. Не имею понятия, что за люди призывали вечером народ на улицы. И тем более не знаю, кто совершил нападение, о котором вы говорите. Я услышал об этом только что, можете поверить.

Нельзя было исключить, что он говорил правду. Визирь легко поверил бы в желание Сулима сделать именно то, о чём говорил недавно Валид: собрать толпу и повести её против наёмников. Допустим… Не просто так же он читал свои речи. Но нападение на дворец было не в его стиле, да и совершили его явно не люди на службе ар-Наджибов.

Всё это куда больше напоминало совсем другого большого человека в Альма-Азраке. Однако напоминало — и только, а множить сущности без нужды не есть признак мудрости.

Валида в скромной комнате не было. Он на улицах — пытается разобраться, что происходит в столице и как на это нужно реагировать. События с вечера развивались быстро, Джамалутдин-паша не успел собрать информацию и вникнуть во всё. Но сделать это требовалось: халиф нынче уединился и докладов слушать не желал.

— Безусловно, я верю каждому вашему слову, слову благороднейшего и честнейшего из людей. Но дозвольте поинтересоваться, что вы имели в виду под сведениями, заставляющими жалеть о непричастности к случившемуся?

— Я имею в виду слова девушки, которую ко мне привели.

— И что же это за девушка?

— Фархана ар-Бартоли. Дочь Абдульхади, хорошо вам известного подонка, лжеца и преступника.

Джамалутдин-паша не сразу вспомнил, о ком идёт речь. Пришлось напрячься, поморщить лоб. Но в итоге из глубин памяти всплыло это имя: фадлский вельможа. Тот, которого Сулим и Мансур ар-Наджибы в чём только не винили, особенно с начала мятежа Камаль-бея. Но будь проклят Амоам, что же дочь Абдульхади ар-Бартоли делает в Альма-Азраке?..

Об этом визирь и спросил.

— Дитя привели ко мне утром. Вы спрашивали, есть ли доказательства моим обвинениями против иноземных нечестивцев? Теперь они есть. Фархана — свидетельница подлого убийства Мансура!

— Любопытно. И каким же образом она стала свидетельницей сего ужасного события?

— Наёмники разграбили дом ар-Бартоли. Они перебили всю семью Абдульхади, кроме несчастной девушки, которую обесчестили. В этом же доме подонки жестоко расправились с моим возлюбленным племянником, что вне всяких сомнений было совершено по прямому приказу Висельника.