— Поэтому король вернётся?

— Конечно. Всё, что ложится в почву Орфхлэйта, возрождается на ней всходами. Мы жжём тела умерших, и их пепел удобряет землю. Из этого пепла прорастает каждое дерево, и из пепла мы вновь и вновь рождаемся в лесу. А те, кто закопан, ждут своего часа. Мёртвые восстанут, выйдут из леса и поведут в бой живых. Это случится не позднее, чем положено. Не раньше, чем велит Порядок. Когда враги древнего народа меньше всего будут этого ждать, и когда сами мы меньше всего станем верить в старые легенды. Вражда кланов прекратится. У гвендлов вновь будет Лесной король, двадцать девятый и более великий, чем все предыдущие. Всякий, кто не верит в это, саму Сибилхин обвиняет во лжи.

Лучший аргумент в любом споре о древних пророчествах. Про Лесных королей далёкого прошлого болтали всякое, и сколь бы ни уважали шаманов — увлекшись резнёй между кланами, не очень-то верили в нового короля Орфхлэйта. Слишком давно не было этих королей. Многие века…

Однако кто бы в ответ на такие слова сказал — Сибилхин лжёт? Надо быть совершенным безумцем, чтобы ляпнуть подобное. Кто прогневает Ведьмин Круг — долго не проживёт и просто так не умрёт.

Лэйбхвинн продолжал рассказывать, но больше не смотрел в лица детворы. Старик глядел в небо, и ему казалось, что рассыпанные над Орфхлэйтом звёзды начинают двигаться по кругу. Круги на небе, вытатуированный на его груди круг, Круг самой жизни. Порядок, согласно которому движется всё. Так было и так будет.

***

Бернард напился не особенно сильно и протрезвел по обыкновению быстро. Ночь-то уже настала глубокая, но из зала пока разошлись по покоям не все: шум снизу по-прежнему доносился. Кто-то ещё даже танцевал.

Принц и сам был бы рад предаться веселью — по примеру брата, покинувшего застолье в хорошей компании сразу за пиком кутежа. Но не получалось. Хмель понёс юношу на другую волну, довольно печальную. Он ведь не вчера вернулся к королевскому двору. И не третьего дня. Год уже прошёл, но…

Бернард поднялся на широкий балкон под крышей дворца. Вид отсюда, надо признать, открывался великолепный.

Перед юношей раскинулось озеро Эшроль — в безветренную и лунную ночь особенно красивое. Недвижимая гладь, отражающая холодный свет: многие сказали бы о зеркале, но Бернард думал о клинке. Далеко-далеко, на другом берегу, гораздо выше окаймляющих Эшроль лесов, тянулась к безоблачному тёмному небу огромная тень — вся в огоньках. Кортланк.

Издалека столица Стирлинга напоминала ночью колоссального дракона, прилегшего на берегу озера: башни и шпили соборов — словно острый гребень вдоль спины. Огни в окнах и на стенах — будто золотые монеты и самородки, разбросанные вокруг сказочного чудовища. А сам королевский замок, построенный на выступающей из озера скале — как драконья морда, увенчанная рогами.