— Как жаль, любезная маркиза, что вы не были с нами на охоте!

По обе стороны от Ламберта расположились девицы не самого высокого происхождения, но очень приветствуемые им при дворе по иной причине. Сочные и горячие, однако на фоне леди Эбигейл они смотрелись блекло. Да, уже немолодая женщина, однако пленительная в высшей степени.

Маркиза улыбнулась. Рука, держащая хрустальный бокал, сделала элегантный жест.

— Охота, Ваше Высочество, развлечение не по мне. Я люблю пить, люблю пировать и танцевать.

— Именно этим мы теперь и займёмся. Но всё-таки! Бернард поистине поразил всех нас. Да-да, братик, не смущайся! Клянусь Творцом Небесным, так всё и было: он велел подать копьё, но едва это сделали — спрыгнул с коня. И бросился на вепря, не позволив никому из егерей и сквайров защитить его. Ух!.. Одним ударом наповал!

Молодые охотники заглушили слова кронпринца, наперебой славя отвагу его брата. Бернард сначала опустил глаза, но вдруг взял себя руки. Подозвал оруженосца, сказал ему что-то.

— Друзья! — при словах Бернарда все затихли. — Это была славная охота. Охоту я люблю всей душой. Как вы знаете, мне довелось вырасти в Вудленде, под зорким взором и при мудрых речах почтенного барона Гаскойна. Вудлендцы очень чтят охотничьи традиции, и… может быть, это покажется странным, но я хотел бы приобщить вас к одной из них.

О, интересно! Ни один из присутствующих, кроме самого младшего принца, на дальнем фронтире Стирлинга никогда не бывал. Земли Гаскойнов представлялись столичной знати или ужасными дикими местами, или чем-то вроде декораций для немного мрачной, страшноватой сказки. Хорошо, что Бернард наконец решил разыгрывать эту карту! Воспитание в глуши, овеянной легендами, да ещё при настоящем герое Великой войны, могло создать при дворе и хороший, и плохой образ.

Лучше, конечно же, если образ будет хорошим. Ламберт понимал, как делаются такие вещи. Брат же, наверное, действовал по наитию — но вполне верно.

Оруженосец поднёс небольшую бутыль, наполненную тёмно-красным, и множество рюмок. Свою Бернард тут же наполнил сам. Хм… на вино не похоже, слишком густо. Какая-то настойка?

— Что это, братик?

— Это кровь. Кровь одного из оленей, что мы убили.

Кто-то охнул, кто-то стал перешёптываться, кто-то рассмеялся — видимо, приняв слова принца за шутку. Но лицо Бернарда оставалось совершенно серьёзным.

— Кровь?..

— Точно. Испить на пиру после охоты кровь убитого зверя — старая вудлендская традиция. Она древнее, чем власть Гаскойнов над теми землями.

— То есть… она языческая?

— Эти… как их…

— Гвендлы!