Кортланк был на вид суров, но красив: под стать всему королевству, пожалуй. Хотя в южных землях Стирлинга, где делали вино, Бернард не бывал. И судить о тех краях мог только по рассказам — пусть они к столице гораздо ближе, чем Вудленд.

Вудленд, да. Там остался человек, с которым Бернарду уж точно приятно было посидеть за кубком после охоты. Если начистоту, с Робином принц чувствовал куда больше общего, чем с кем угодно в этом дворце. Даже немножко больше, чем с братом. Немножко. Но всё же.

— Братик! Едва отыскал! Ты что тут делаешь?

Стоило вспомнить о Ламберте — как вот и он. Принц только слышал голос: не обернулся.

— Я?

— Ну а кто же! Я-то тебя искал, никакой тайны. Что за меланхолия? Хорош, братик, дичиться. Хочешь ты того или нет, но к прелестям двора я тебя приучу.

Бернард ценил эти старания Ламберта, без сомнения. Просто получалось всё пока как-то…

— Приучишь, конечно. Просто… взгрустнулось немного. Бывает от вина такое.

— Со мной не бывает! Но, впрочем, понимаю.

Младший принц наконец посмотрел на брата. Оказалось, что тот поднялся на балкон отнюдь не в приличном для особы королевской крови виде: закутанным в атласное покрывало. Наверняка без одежды под ним.

— Похоже, ты времени даром не терял.

— Конечно! И знал бы ты, в чьей компании не терял... Век наш трагически недолог, а потому и должен быть особенно сладок. Напрасно ты тратишь прекрасную летнюю ночь на дурацкие одинокие размышления. Знаешь, сколько внизу охотниц сделать её интереснее? Особенно после…

— Ох, хватит про этого вепря, я тебя прошу. Ничего особенного.

— Чушь! Именно так составляют себе славу. Отец вечно говорит, что…

— Отец говорит о другом. Да: своей королевской крови в жилах мало. Нужна чужая на клинке.

— Ну вот!

— Ламберт, это ведь не про охоту. Про войну.

Старший брат фыркнул.

— Только про войну от тебя и слышу!

— А без неё надёжной славы не бывает.