Разумно. Если женщина и впрямь меняла место жительства, имело смысл что-то сделать с лачугой. Не продать, так подарить. А раз ничего подобного не произошло, да ещё все брошено, значит… Не успела?

– Она же вернется?

– Иди домой, - хмуро посоветовал Хозе. – Нечего тебе тут делать.

Девочка послушалась. Наверное, прочитала в голосе моего напарника настоящий ответ на свой вопрос. Может, не поняла толком, но почувствовала ясно. И вышла, волоча куклу по пыли.

– Видишь?

– Что?

– Нечисто, как я и сказал.

Бумаги в доме нашлось немного. Да и откуда она могла здесь вдруг взяться? Попалась только газета примерно трехнедельной давности, из бесплатного тиража, раз в месяц выпускающегося для распространения среди тех, кто не привык тратить деньги на средства массовой информации.

Страницы уже начинали желтеть: ещё несколько суток, и все разлетится в труху, сэкономив муниципалитету пару монет на переработку. Полезное было нововведение, прямо скажем. С одной стороны, официальная пропаганда в действии, с другой – затраты минимальные. А ещё, как утверждали особо циничные граждане, в случае чего правительственным ляпам никаких печатных подтверждений не остается. Шикарно, в общем.

О, знакомые лица! Что это у нас было? Открытие очередного фонтана, кажется. В народном парке. Разумеется, сенатор с супругой – главные действующие лица. А тут… Постойте-ка. Это же я. С Генри в охапке, чтобы парень своими восторгами по поводу прогулки не снижал градус торжественности. Но главное…

И как я сразу не подумал?! Вот оно, подтверждение! Доказательство моего существования! Даже в бесплатной газете. Значит, и в нормальных изданиях должно было все остаться. Нужно всего лишь добраться до архива и… А что у нас в тексте, давайте проверим?

А ничего. Ни имени, ни малейшего упоминания. Сопровождающие. Свита, безликая и безымянная.

Собственно говоря, это нормально. В последние месяцы, когда сенатор и Элена-Луиза, по всей видимости, уже решили мою судьбу, наверняка всем представителям СМИ было дано соответствующее негласное указание. Знаю я, как это делается. Наблюдал лично. И если на снимках не всегда удается затереть ненужное, то текст – целиком и полностью на совести журналиста.

– Ты чего там завис? Не знаешь, куда что кидать?

– Да так, задумался… Все я знаю.

Хозе состроил укоризненную рожу и снова нырнул в хаос вещей, которого, кстати сказать, постепенно становилось все меньше и меньше.

У меня на очереди оказался стол. Наполовину письменный, наполовину туалетный. С баночками-тюбиками-флакончиками на одной стороне, и дряхлым бюваром – на другой. Личная переписка пропавшей без вести женщины должна была интересовать только полицию, а потому папочно-бумажная дребедень полетела в полагающийся ей мешок. Вот только напоследок взмахнула, что называется, крыльями: один из листков выскользнул наружу, покружился немного и замер на полу. Прямо у меня под ногами.