Лицо толстушки заметно помрачнело.

– Врач, говоришь…

Когда мы дошли до машины, Хозе уже разогнулся, но здоровее выглядеть не стал, скорее наоборот. Начальница ничего не сказала, куснула губу и повернулась ко мне.

– Водить умеешь?

– Я… да, в общем.

– Значит, справишься. Вот, - мне в ладонь ткнулись ключи. – Возьмешь мою тележку и отвезешь парня в больницу.

– Лучше бы вы сами, вы же…

– Отвезешь. И про работу слова никому не скажешь. Просто приятель заболел.

– Но…

– У вас сегодня выходной. У обоих. Выданный дирекцией за доблестную службу на благо общества. И шевелись уже, а то ещё помрет бедняга!

Под седлом у Долорес оказался такой же круглый «марино», как и она сама. И жутко тесный.

– Разложить сиденье? Сможешь почти лечь тогда.

– Ой, лучше не надо, - простонал Хозе, подтягивая колени к груди.

Дорога по промзоне оказалась пустой, как ей и положено, кое-где пришлось постоять только в городе, но на наше счастье, недолго. Медперсонал отреагировал на доставленного больного бодро: сразу уволок на каталке в недра госпиталя, оставив меня в приемном покое ожидать вердикта. С одной стороны не самого утешительного, с другой… Достаточно безобидного.

– Так что с ним? – спросила Долорес, воровато озираясь по сторонам.

– Аппендицит режут. Говорят, через пару дней все будет в норме.

– И то хорошо. Возьмет больничный. А тебя завтра жду на работу. В пару с кем-то другим ставить не буду, незачем. Но не сомневайся, подберу занятие, чтобы не прохлаждался.

– Сеньора, почему вы…

– Почему что? А, - протянула толстушка, забирая ключи от машины. – Чтобы предприятию по страховке лишние деньги не платить. Травму, полученное в нерабочее время вам и так полечат, за счет города. Ни от кого не убудет, понимаешь?

Логика четкая. Хотя и пахнет не слишком приятно.