— Ты права. Но их нужно постоянно поддерживать. Повторять. Ты этого не делала. Ты была уверена в том, что останешься единственной владелицей Скверны и тебе не придется сражаться с равным тебе.

Мелисента гневно прорычала в ответ.

— И все же… ты слишком слаб! Тебе меня не победить!

— Это мы еще посмотрим! Знаешь, что делает мою Скверну сильнее? Нат. Моя любовь к нему. А что у тебя?

— Моя любовь к Питеру.

— Неужели? Такая любовь, что ты позволила ему умирать у себя на глазах?

Это разозлило ее еще сильнее.

Атаки Мелисенты сделались яростнее и проворнее.

— Твоя Скверна — это боль, Мелисента. А нельзя всю жизнь с болью. И каждый раз, используя Скверну, ты чувствуешь боль. Боль от осознания того, что не можешь любить так, как хочешь любить.

— Замолчи!

Гром.

Всплеск.

Удар.

Шипение Скверны.

Скальд пустил в Мелисенту сплетение. А потом увидел тьму. Его глаза закрылись, и он услышал гром.

Когда Скальд открыл глаза — мир изменился.

Он стоял перед Мелисентой, распластав руки в разные стороны. Длина рук позволяла Верховной Матери удерживать руки Скальд на вытянутом расстоянии.

Скальд понял, что не может сопротивляться. Не может шевелиться. Когти Мелисенты врезались ему под кожу. Руки обездвижены. А без них он не может сражаться.

Он лишь видел, как по рукам стекает Скверна. А Милисента сжимала пальцы на его руках все сильнее и сильнее.

— Как же я замучилась бинтовать твои руки, — сказала Мелисента.