— Нет, товарищ капитан. Если противник даже и прежними силами пойдет… полчаса времени у них отнимем — и все. А они опосля такого пинка точно подкрепления запросят. Это еще артиллерия с их стороны сегодня не стреляла, а то бы они и сегодня нас на ноль помножили бы. — Рокотов до войны был бухгалтером, и это иногда проскакивало в его словесных оборотах.

— Не паникуйте, товарищ лейтенант!

Это еще кто? А-а-а… у Городни голос прорезался…

— Мы еще вполне способны удерживать занятые позиции! Приказа на отход не было!

— Обожди… — поморщился ротный. — Не шуми так. Не согласен с лейтенантом?

— Нет! Мы еще можем нанести серьезный урон противнику!

— Можем. И нанесем. И ляжем тут все. И приказ не выполним, некому его выполнять будет. У кого есть другие мнения?

Рокотов пожал плечами.

— Я все сказал, добавить нечего.

— Леонов?

Взводный вскинулся…

— А ты сиди! Сказал уже! Поумнее тебя человека послушаю!

— Товарищ капитан! Я попросил бы вас…

— Попроси… Это я с тебя еще за взвод твой, бесславно и бесполезно погибший, спрошу! Где они?!

— Мы могли опрокинуть немцев контратакой…

— Взводом на батальон? Ты из ума не выжил еще? Людей тебе не жалко? Вижу, что не жалко. Только вот мне они сейчас в окопах нужны! Живые, между прочим! На хрен ты мне тут один сдался? Толку с тебя?! Стрелок из тебя хреновый, а командир — так вообще никакой! Под трибунал бы тебя закатать за нарушение приказа…

Капитан устало откинулся на стену блиндажа. Сидевший рядом санитар укоризненно посмотрел на Городню.

— Разрешите, товарищ капитан? — прервал я затянувшуюся паузу.

— Говори…

— Какой у нас приказ?