— Увидел, — коротко ответил Араб.

Не объяснять же этой недалекой девчонке, что узловатые костяшки пальцев на руках сидевшего у костра азиата ясно сказали ему, что этот парень является мастером кунг-фу, а пластика, с которой двигался темнокожий, выдала в нем адепта капуэро. Сидевший рядом с ними европеец был явным бойцом классического карате, а вторая девушка отдавала предпочтение системе полицейского рукопашного боя. Последний боец, молодой парень, оказался смесью сразу нескольких рас. Он, судя по всему, отдавал предпочтение тайскому боксу. На Таиланде его называют муай-тай.

Свои знания Араб предпочитал до поры придерживать при себе. Не присаживаясь к костру, Араб повернулся к хранителю и задал вопрос, волновавший его больше всего:

— Где Салли и малыш, мастер?

— Здесь. Недалеко, — улыбнулся хранитель. — С ними все в порядке. Твой сын здоров и очень вырос, пока тебя не было.

— А сколько меня не было? — насторожился Араб.

— Три месяца, — тихо ответил азиат, не поднимая от костра глаз. — Но, клянусь своей душой, они в полном порядке.

— Вы разговариваете с ним так, словно он первый воин, — прошипела Кенди. — Он ведь еще даже не посвященный.

— Тебе действительно лучше помолчать, Кенди, — неожиданно вышел из себя темнокожий мужчина. — Ты так и не поняла, что он один сильнее нас всех, вместе взятых.

— Сейчас меня интересует только моя семья, — резко оборвал их спор Араб. — Так, где они?

— Там, где ты их оставил, — улыбнулся хранитель.

— Они не уехали с острова? — спросил Араб.

— Им не было необходимости уезжать. Друзья обеспечили их всем необходимым.

— Чьи друзья? — растерялся Араб.

— Наши. Мои, а теперь и твои, брат.

— Я не называю так быстро посторонних друзьями, — мрачно отозвался Араб. — В лучшем случае знакомыми.

— После этого вы все еще называете его одним из нас? — продолжала возмущаться Кенди.

— Или ты сейчас заткнешься, или я тебе шею сверну, — рявкнул Араб, круто повернувшись к ней.

— Брат, не надо, — быстро поднялся азиат и приказал Кенди: — Отправляйся на берег. Три часа медитации, раз не умеешь проигрывать.

— Ей это не поможет, — пожал плечами Араб, успокаиваясь. — Она, как все американки, считает, что главное — это ее эго. Все остальное может катиться в преисподнюю!