Президент INRAE натягивает белые нитяные перчатки – такие же, как у Ибрагима – и читает про себя последнюю главу пророчества. Удивленно приподнимая брови, она переворачивает страницу за страницей. Наконец она удовлетворенно вздыхает и обращается к Оделии:

– Теперь мне нужна пчелиная матка из храма Соломона. Полагаю, она не при тебе? Не сходишь за ней, моя дорогая?

Израильский энтомолог пытается выиграть время.

– Что на тебя нашло, Веспа? Я считала тебя своей подругой. Ты сама меня сюда пригласила.

– Давай обойдемся без споров, Оделия. По сравнению со всем этим наша дружба меркнет.

– Что, если я откажусь?

– Мне бы очень этого не хотелось, но тогда придется убить Менелика. Вместе с ним погибнут остальные присутствующие здесь свидетели. Ну, а потом – ты.

– Мы давно друг друга знаем, Веспа. Уверена, ты не осмелишься осуществить свою угрозу.

– Ты не знаешь последствий нашего сегодняшнего выбора для будущего. А я только что про них прочла. Думаю, наши жалкие жизни – мелочь по сравнению с грядущими вызовами.

– Я не пойду за маткой.

Веспа приставляет дуло своего револьвера к виску Менелика.

– Что значит одна конкретная жизнь по сравнению с будущим всей планеты? Либо ты подчиняешься, либо я спущу курок.

Оделия колеблется долю секунды и кивает в знак согласия. Веспа Рошфуко освобождает ей руки.

– Оставь здесь твой телефон. И не советую связываться с полицией, не то…

Это сказано достаточно уверенным тоном, чтобы у Оделии не возникло сомнений в ее намерениях.

– Где твоя комната? – спрашивает ее Веспа.

– В западном крыле, не очень близко отсюда.

– Марш туда! Одна нога здесь, другая там.

Оделия уходит.

Веспа с облегченным видом прохаживается по кабинету президента Сорбонны и внимательно разглядывает развешанное на стенах оружие.