Когда я закончил собирать материал, то наверняка уже сам сумел бы построить и обслужить это адское приспособление, но заодно и нажил себе кошмарных снов.

БУРАН МЕТЕТ С ТОЙ СТОРОНЫ. Один из самых старых рассказов в сборнике. Я начал писать его еще в ХХ веке, где-то в 1997 или 1998 году – в стол. Поляков тогда не издавали, существовали два журнала, которые покупали рассказы: один возглавлял я сам, и мне неловко было печатать собственные тексты, а второй был конкурентом. Я писал не спеша, история была сложна психологически и казалась мне весьма коварной. Собственно, из этого получалась целая драма, в которой были только два героя, запертых в сибирской избе. Речь шла о том, что либо один из них сошел с ума, либо другой, либо оба, либо существуют два мира. Микроповесть, скрещенная с искусством, с сохраненным принципом триединства вряд ли могла продаться где-либо к северу от Замбези, но меня это нисколько не волновало. Все равно мне негде было ее издавать. Я вспомнил о ней лишь в новые времена, закончил в течение месяца и продал в антологию Войтека Седенько «Альтернативные видения». Это рассказ о хороших русских. В фантастической среде их очень много. Встречи с ними всегда заканчиваются водкой и долгими разговорами, а потом на ум приходят размышления: как общество, порождающее столь симпатичных людей, одновременно способно породить столь неприятное государство? Появляется тоска о России, такой, какую мы хотели бы иметь в качестве соседа. Великой и богатой, но дружественной, без имперских амбиций. В чем-то похожей на Канаду.

Я встречал немало хороших русских, но прежде всего – Кира Булычева. Как раз тогда, когда я заканчивал «Буран…», пришло известие о его внезапной смерти. У меня не было иного выхода, кроме как посвятить ему этот рассказ. Надеюсь, что, где бы он теперь ни был, ему понравилось.

Отряхнув по прошествии многих лет рассказ от пыли, я обнаружил, что достаточно зашпаклевать самые большие щели, подкрутить винты – и он как-то работает и дальше.

FAREWELL BLUES. Так уж бывает с блюзом, что его название плохо звучит по-польски. «Прощальная песня» не несет в себе соответствующих ассоциаций, так же как «St. James Infirmary» звучит лучше, чем «Лазарет святого Иакова». А рассказ нужно было написать в ритме блюза. Антология «Да здравствует Польша. Ура!» Клуба творцов пришлась на такое время, что рассказ о Польше или поляках ассоциировался главным образом с эмиграцией. То и дело кто-то уезжал или собирался вскоре уехать, и прощальных разговоров более чем хватало.