— Я умираю, Марго, — спокойно заявила Элли, а затем резко закашляла.

Её кашель, старческий, с надрывом и мокрый. Она отползает в сторону, склоняется над унитазом и выплёвывает чёрные сгустки. По обнажённому телу ветвятся сотни чёрных нитей, набухших, выступающих из-под кожи. Кажется, что они пульсируют, кажется, что они вот-вот взорвутся.

Передохнув, она заговорила вновь:

— Ты должна воспользоваться своей новой силой. Убей меня и когда мы с ним окажемся на грани — призови воду и уничтожь его.

— Но ты же тоже умрёшь, — нахмурилась, когда слова дошли до меня. — Что ты такое придумала, Элли?

— Ты что не понимаешь?! — внезапно закричала она. — Посмотри на меня! Я уже мертва! Чтобы остановить его, мне пришлось призвать всю тьму, что была внутри меня — это как открыть ящик Пандоры, его уже не закроешь — мне остались считанные минуты, и только ты можешь сделать мою смерть ненапрасной. Убей нас обоих, позволь мне захватить его с собой в небытие!

— Элли, — едва слышно шепчу. — Ты не можешь умереть, Элли…

Она плачет и из её глаз вытекают чёрные слёзы, оставляющие на щеках маслянистые разводы.

— Я жила все эти годы взаймы. Не дай мне умереть понапрасну, Марго! — умоляюще-ясно повторила она.

— Я не смогу это сделать.

Духота этой маленькой комнаты дурманит и без того неясный разум. Но я отчётливо понимаю, чего она хочет от меня. Вижу, что происходит с её телом, знаю, что это я во всём виновата. Если бы не этот обряд, если бы не я, она осталась бы в живых. Элли была бы жива!

— Ты справишься. Это так же легко, как и дышать. Как двигаться, как открывать и закрывать двери. Открой воду, Марго, ты сможешь!

— Я помогу, — раздался голос от двери.

Из темноты коридора вышел Андрей. Он казался монолитной статуей, мёртвой, бесцветной, неживой. А в глазах появилась та мертвецкая ярость, что бывает у доведённых до крайней черты людей. Жажда мести поселилась в его сердце и не мне её оттуда изгонять.

Он опускается рядом с Элли и позволяет ей дотронуться до себя.

— Бедный Андрей. Бедный-бедный Андрей, — шепчет она. — Ты же знаешь, что он делает это ради любви к твоей маме? Он так любит вас обоих, что не смог ни одного из вас защитить.

— Он предал меня. Предал Институт. Предал свои принципы. Он не заслуживает прощения, — процедил Андрей.

— Но ты простишь его. Рано или поздно, но обида пройдёт и ты поймёшь, почему он так поступил, — мягко ответила она. — Ты его сын, а он твой отец. И это никто не изменит.

— Ты правда хочешь умереть? — спросил он.

— Нет. Никто не хочет умирать. У меня нет выбора, и времени осталось так мало. Помоги мне, Андрей, — она резко притянула его к себе, а затем что-то прошептала на ухо.