Про «кругосветные путешествия» я добавил от себя, вспомнив наш давнишний разговор на эту тему с Василикой и заметив, что «вокруг» означает «по кругу», а это можно сделать не только на мяче, но и на тарелке – оба предмета по своей сути круглые. Больше всех это сравнение понравилось Трине, которая, хихикнув, спросила:

– Но только как же никто с нашей «тарелки» не падает?

Пришлось мне открывать карты дальше и говорить о кольце непроходимых льдов, называемых на старых картах Австралией, то есть, «южной землёй», а теперь Антарктидой.

– А где же тогда там Южный полюс? – оторопел Роналд.

Я поинтересовался, какой именно он имеет в виду. Он не понял, поэтому пришлось уточнять:

– Южный магнитный полюс? Южный церемониальный? Южный географический? Южный геомагнитный? Или Южный полюс недоступности?

– Ну, – замялся он, – хоть какой-нибудь.

– А зачем нужен Южный полюс? – усмехнулся как можно дружелюбнее я.

– А как же компас?

– А компасу вполне достаточно одного Северного. Разве нет? Именно поэтому можно обогнуть всю тарелку по кругу, ориентируясь на одну-единственную точку на севере, то есть в центре, и думая, что двигаешься строго на восток или на запад. Причём, если бы Земля действительно обладала гравитацией и притягивала всё на свете, включая воду и воздух, раскалённым ядром (хотя вообще-то расплавленный металл все свои магнитные свойства моментально теряет), то стрелка компаса должна была бы смотреть точно нам под ноги. Кстати, ни у кого с собой обычного компаса нет?

Оказалось, что нет, никто такой простой вещицы взять с собой в путешествие не догадался.

– У меня-то есть, – продолжал я. – Но только вы ведь мне не поверите, если я покажу вам вот это.

Я достал свой старый компас, открыл крышку, и все увидели, что стрелка крутится исключительно так, как ей заблагорассудится.

– Можете считать, что я специально его сломал. Однако если бы у вас был свой, новенький и безотказный, поверьте, в этих местах он повёл бы себя точно так же. Скорее всего, виновата в этом природа горы, которую мы с вами вот-вот увидим. Напомните мне, когда мы вернёмся в Окибар, и вы обнаружите, что там этот же компас снова работает совершенно точно.

У Эрны по ходу дела возник справедливый вопрос, зачем это вообще кому-то нужно. Я уточнил, что именно.

– Ну, говорить, что Земля это шар, если она не шар…

– Видите ли, Эрна, – начал я, сознавая, что у Конрада этот аргумент получился бы куда весомее, и перестраиваясь по мере рассуждения, – наш остров, пожалуй, не лучшее место, чтобы находить ответ на этот вопрос. У нас нет ни газет, ни радио, ни телевидения. У нас нет налогов и потому нет правительства. Или, наоборот: нет правительства и поэтому нет налогов. У нас есть мифы, сказы, былины и легенды, но все знают, что это мифы, сказы, былины и легенды. У нас здесь не принято друг друга обманывать. Из моих уст это прозвучит не слишком гостеприимно, но я надеюсь, вы меня поймёте и простите: мы в гораздо меньшей степени, чем вы, живём во лжи. – Я заметил несколько одобрительных кивков и воодушевился. – То, что я слышу от многих из вас, приезжающих к нам и замечающих эту разительную разницу, которая нравится людям настолько, что они посещают нас снова и снова, так вот, из ваших слов я убеждаюсь в том, что вас там окружает сплошная ложь. Она настолько постоянна и повсеместна, что уже давно как ложь не воспринимается. Вам часто просто не с чем сравнивать. Да и размышлять самостоятельно уже не хочется да и времени нет: нужно с утра до ночи работать и как-то выживать. А если вдруг появляются деньги для безбедного существования, то фильмы и книги учат тому, что досуг лучше тратить на развлечения с выпивкой и наркотиками, а не на какие-то никому не нужные мысли и наблюдения. Гораздо легче не напрягаться и свято верить тому, что говорят по телевизору. Многие даже считают, что показанное и рассказанное является истиной по умолчанию – и именно потому что было показано по телевизору.