Грудь. Спина. Глухой удар!..

Ан, нет. Лишь лёгкий бриз».

Силы покинули Раяна, и он упал. От нарастающего испуга в темноте он уже не мог сообразить, как выбраться отсюда. Устроил ли это Кристоф или крескит заволок мальчика в некое подобие подсознания – не важно. Раян оступился. Он продолжал корить себя за произошедшее, осуждать за то, что был столь глуп и неразумен до встречи с Фрином, не смыслил, что творится вокруг него, потому как не видел дальше своего носа, витал в грёзах и…

«Погоди-ка. Крескит…» – успокоился ребёнок: «Я ведь могу теперь…»

Поднявшись с колен, пропуская жуткий смех мимо ушей, Раян вновь вытянул дрожащие руки перед собой. Мальчишка попытался представить образ, как представлял его Фрин при создании строгих печатей: тёплое, притягательное, волнующее пламя. И мама, такая, доколе бы являлась огненным иде, возникла перед своим ребёнком. Хоть Раян и ни разу не видел её лица, он чувствовал, что это она. Покров медленно сполз с его пальцев. Рассеивая темноту вокруг, пламя ребенка разгоралось новыми и новыми зыбями, захватив его тело. Пламя, силу которому даровала сыну Эилин.

«Аста», – завладело имя сущностью Раяна, прокравшись внутрь, пробудив нечто доселе невиданное, опасное, жуткое, но такое родное, и слёзы полились с горячих щёк. Мальчик словно впервые услышал мамин голос: нежный, мягкий, как распустившийся на лугу белоснежный цветок с растаявшим снегом. И силы вновь вернулись к нему, подкреплённые добротой. Однако голос продолжил.

«…Стелла» – донеслось откуда-то снова, когда темнота вокруг Раяна окончательно смолкла, обнажая белёсую безграничную даль. И юноша обернулся.

Однажды им уже завладевало схожее чувство. Чувство резкое, тревожащее плоть, настигшее ребенка в момент, когда некто разделил с ним истинное имя. И теперь это гадкое чувство окатило чадо вновь.

Имя, не принадлежащее юноше, коснулось его сердца. Имя того, кто прямо сейчас смотрел в глаза принца, не спешащий окинуть словом. Собеседника, как две капли воды, похожего на Раяна, вплоть до количества ссадин на лице. Но во взгляде его читалось нечто отличное, готовое выплеснуться в любой момент.

– Ты… Стелла? – пытался завязать разговор огненный юноша, – Я уже видел тебя тогда, во сне на кладбище эльбрах, – однако Стелла молчал, словно ожидая услышать из уст его копии иные слова, – Значит, ты, должно быть, второй я?

– Второй… ты? – язвительно промолвил собеседник, всем видом выказывая неприязнь к Раяну, – Ишь чего возомнил из себя. Ещё и по этому имени зовешь.