– Что случилось? – спросила она. – Ты не спал?
– Я выспался.
– Уже поздно. Я проспала, – сказала она. – И не в духе. Мы съели все, что было у нас на завтрак?
– Не знаю, – сказал Ричард. – Могу посмотреть.
– Не утруждайся. – Она подозрительно прищурилась. – Что-то не так, да? Расскажи.
Ричард покачал головой и снова улыбнулся.
– Мне намного лучше.
– Лучше?
– И я хочу извиниться. Ты мне очень помогла. Ночью я видел сон. Очень странный.
Ее подозрения окрепли.
– Я рада, что тебе лучше, – сказала она без убеждения. – Хочешь кофе?
– Нет, спасибо.
– Тебе правда надо поесть, – бросила она через плечо, шлепая на кухню.
– Знаю, – согласился Ричард. Его восторг стал почти головокружительным; он слегка беспокоился, как бы не потерять ощущение благополучия и не ухнуть обратно, но новое настроение не исчезало. Он поднялся и прошел на кухню, увидел словно в первый раз потертый кафельный пол, многократно перекрашенные деревянные шкафы и древние оштукатуренные стены.
Надин у раковины очистила мандарин от кожуры и жевала его по одной дольке, задумчиво глядя в окно.
– Так что насчет твоего сна? – спросила она.
– Мне снился Эмануэль, – сказал он.
– Прекрасно, – заметила она с иронией.
– Я припомнил его хороший поступок, очень хороший. Вспомнил, как он помог мне после смерти Джины и Дионы.
– Очень мило, – сказала Надин. Резкость ее тона озадачила Феттла. Она бросила остатки мандариновой кожуры и его сердцевину в раковину, подобрала полы халата и повернулась к нему. – Я стараюсь помочь тебе, но ничего не получается. Потом приходит Голдсмит, и все в порядке.