"Шла машина из Тамбова, потеряла две доски…"

И перед глазами появился ветхий кривой домишко, в окне которого торчит старуха с седыми редкими волосами. А может, и я сам, поглупевший, превратившийся в старика в неполные 34, примитивно-добренький и беззубый, проводящий часы в ожидании смерти.

– Тамбов! – вскрикнул я и схватился за голову. Казалось, она разваливается на кусочки. Пожалуй, не стоило мне трогать эти тетради…

На крик с кухни прибежала Надя, подхватила меня, и я сквозь тугую, пульсирующую боль в черепе слышал, как она набирает телефонный номер.

28. Техника

28. Техника

Открыв глаза, я удивился не тому, что до сих пор жив и пока ещё в своём уме, и даже не тому, что я нахожусь не в больничной палате, а в другом, более просторном и красивом помещении.

Более всего я удивился, что передо мной стоит Чикин. Обыкновенный Чикин, с животом и в очках.

– Здравствуй, Толик, – сказал я, приподнимаясь с постели.

– Лежи, лежи, – остановил меня он. – А то электроды с головы отвалятся. Как ты себя чувствуешь?

– Отлично. Где мы?

– В одном НИИ. Помнишь наш разговор о научных разработках?

– Не помню. Мне доктор запретил вспоминать.

– Доктор запретил, а я разрешаю.

– Ты что, Толик, угробить меня хочешь?

– Может, и хочу. Ну, попробуй, шевельни мозгой!

Я шевельнул. В голове словно бы искра проскочила, и я вспомнил тот разговор. Каждое слово. Каждый жест Чикина. Каждый свой аргумент.

Мы говорили о "машинке для воспоминаний".

– Толик, это же чудо! – восклицаю я. – Подойди сюда, я тебя расцелую.