Прежде чем они успели перезарядить орудия, наши реи развернулись, мы обошли их кругом, и снова обрушили на каракку наш железный град. Еще один залп с ревом вырвался из ее высоких бортов, но мы снова развернулись как раз вовремя, чтобы избежать его, и залп вспенил воду за кормой, не причинив нам никакого вреда. Затем я приказал артиллеристам нацелить все орудия на среднюю часть судна, и Филип остановил «Безжалостного» с дрожащими на ветру парусами, чтобы они могли тщательнее прицелиться. Я подождал, пока старшина-канонир не крикнет: «Готово!», затем дал команду, и когда, словно единое орудие, батарея прогремела, мы затаили дыхание и увидели огромную рваную дыру, пробитую в борту каракки. Вопли боли и крики ярости диким хором разнеслись над водой. Громадная грот-мачта стала раскачиваться из стороны в сторону и рухнула в море со всем облаком парусины и лабиринтом такелажа, а вслед за ней на палубу рухнули носовая и бизань мачты, и гордый «Сан-Мигель» лежал перед нами разбитый.

Снова взревели батареи, и на нас обрушился ураган ядер — на этот раз слишком меткий, потому что наша фок-мачта упала на бак, а бушприт волочился по воде на леерах. В следующее мгновение мы услышали радостный вопль испанцев и увидели, что шесть катеров вышли из гавани и, быстро размахивая веслами, направились к нам по гладкой воде.

Прежде чем испанцы успели перезарядить пушки, наша носовая команда выскочила и абордажными топорами срезала обломки. «Безжалостный» выровнялся, и его задние паруса с полным ветром за кормой вынесли его перед «Сан-Мигелем». Наша фок-мачта все еще стояла, и когда ее освободили от обломков топ-мачты, она вскоре снова была в рабочем состоянии, и фрегат, хотя и поврежденный, был в некоторой степени управляем.

Мы обогнули нос каракки и отошли на ее правый борт, над которым все еще висела огромная масса обломков, заслоняя орудия батареи правого борта. «Доны» делали все, чтобы расчистить его, но вскоре мы добавили им работы, потому что двойным залпом с расстояния меньше мушкетного выстрела мы обрушили такой яростный град железа и свинца на загроможденный борт каракки, который едва мог ответить нам одной пушкой из-под парусов и снастей, нависавших над жерлом, что мы смели всех, кто показался из укрытия.

Это мы проделали нашими более легкими орудиями и стрелковым оружием, так как большие орудия на нижнем ярусе выполняли другую, более смертоносную работу. Нацеленные на одну точку у ватерлинии, двенадцать хорошо обслуживаемых орудий обрушивали залп за залпом, каждый выстрел которых попадал точно в пространство размером примерно два ярда вдоль ватерлинии. Мы видели, как раскалываются и зияют доски, и с каждым залпом огромная рваная рана становилась все шире и глубже, куда вода заливалась все быстрее и быстрее, и как раз, когда первый из катеров показался за его кормой, огромный «Сан-Мигель» сильно качнулся и, пошатываясь, направился в нашу сторону.