Хэйми шёл с Йотой, который постоянно толкал плечом моего тощего сокамерника, заставляя его спотыкаться. Я хотел сказать «не делай этого», но у меня вырвалось «прекрати».

Йо обернулся, улыбаясь.

— Ты что, стал бессмертным?

— Прекрати, — сказал я. — Зачем тебе донимать того, кто является твоим товарищем в этом поганом месте?

Это было совсем не похоже на Чарли Рида. Тот парень, скорее, сказал бы «хватит валять дурака», чем то, что слетело с моего языка. И всё же это был я, и улыбка Йоты сменилась выражением озадаченного раздумья. Он отдал честь в британском стиле, поднеся ладонь тыльной стороной ко лбу, и сказал: «Сэр, да, сэр. Посмотрим, как ты будешь командовать со ртом, набитым землёй».

И он отвернулся.

Глава двадцать вторая

Глава двадцать вторая

Игровое поле. Эммит. Помывка. Торт. Газовые фонари.

1

ы поднялись по лестнице. Ну, разумеется. Когда вас держат в заточении в Глубокой Малин, лестницы становятся образом жизни. Через десять минут подъёма, Хэйми дышал прерывисто. Йо схватил его за руку и потащил за собой.

— Раз ступенька, два, три, Бесполезный! Не отставай или твой папаша тебя отругает.

Мы подошли к широкой лестничной площадке с двойной дверью. Один из двух ночных стражей, возглавлявших этот грёбаный парад, взмахнул руками и дверь распахнулась. По другую сторону был другой, более чистый мир: коридор, выложенный белой плиткой, с отполированными до блеска газовыми фонарями. Коридор поднимался вверх, и когда мы шли в этом необычно ярком свете (мне и остальным приходилось щуриться), я почувствовал запах, знакомый мне по десяткам раздевалок: хлорка в виде таблеток в писсуарах и дезинфицирующее средство в ванночках для ног.

Догадался ли я уже, что такое «игра»? Да, конечно. Понимал ли я, что такое так называемый «Честный»? Несомненно. В камерах нам приходилось только есть, спать и разговаривать. Я был осторожен в своих вопросах, желая сохранить видимость того, что прибыл из религиозной общины Уллума, поэтому больше слушал, чем говорил. Но я всё равно был поражён этим уходящим вверх коридором, который выглядел — почти — как в современном и ухоженном спортивном центре на одном из множества кампусов, где спорт — это большое дело. Лилимар превратился в развалины — да и весь Эмпис, чёрт возьми, — но коридор выглядел отлично. Может даже, великолепно. Без сомнения.

Мы начали проходить мимо дверей, на каждой из которых висел газовый фонарь. На первый трёх дверях было написано «РАЗДЕВАЛКИ». На следующей — «СНАРЯЖЕНИЕ». На пятой — «ЧИНОВНИКИ». Когда я проходил мимо неё (всё ещё тащась в хвосте), я глянул на табличку краем глаза, и «ЧИНОВНИКИ» превратились в переплетение рунических символов, как на водительском удостоверении Полли, когда Келли показал его мне. Я повернул голову назад и снова увидел читаемый набор букв, и тут мне на плечо опустилась гибкая палка. Не сильно, но достаточно, чтобы привлечь моё внимание.