Эммит просунул руку сквозь прутья и отщипнул приличный кусок. Он отправил его в рот, затем сказал (с явным сожалением): «Отдай остальное Чарли. Он побил меня палкой. Порвал, как Тузик грелку».

Он сказал не совсем то, что я услышал. Так моя мама говорила после игры в джин[44] с её подругой Хеддой. Иногда Хедда «рвала» её, как грелку; иногда, как баян, или «делала, как ребёнка». Есть выражения, которые вы никогда не забудете.

Перси вернулся назад тем же путём, с тортом, от которого был отломлен немалый кусок, на тарелке. Его провожали вожделенные взгляды. Торт был таким большим, что Перси пришлось наклонить его, чтобы просунуть между прутьев решётки. Я прижал торт к тарелке, чтобы он не упал на пол, затем облизал с пальцев глазурь. Боже мой, как же это было вкусно — я до сих пор чувствую его вкус.

Я начал откусывать (пообещав себе, что поделюсь с Хэйми, может даже с комическими близнецами по соседству), затем помедлил. Перси продолжал стоять перед камерой. Когда он увидел, что я гляжу на него, то приложил тыльную сторону своей расплавленной ладони к своему серому лбу.

И преклонил колено.

5

Я спал и мне снилась Радар.

Она бежала рысцой по Королевской дороге к ангару, где мы провели ночь перед входом в город. Время от времени она останавливалась и скуля искала меня. Один раз она чуть не повернула назад, но затем побежала дальше. «Хорошая собака, — подумал я. — Спасись, если сможешь».

Сквозь облака показались луны. Волки начали выть, как по команде. Радар перешла с рысцы на полный бег. Вой стал громче, ближе. Во сне я видел низкие тени, крадущиеся по обе стороны Королевской дороги. У теней были красные глаза. «Вот, где сон превращается в ночной кошмар», — подумал я, и велел себе проснуться. Я не хотел видеть, как стая волков — две стаи, по одной с каждой стороны — выскочит с улиц и переулков разрушенного пригорода и нападёт на моего друга.

Сон померк. Я слышал, как стонет Хэйми. Фремми и Стукс перешёптывались в соседней камере. Прежде чем я смог вернуться к реальности, произошла удивительная вещь. Облако темнее ночи катилось к Радар. Когда оно пролетело на фоне лун, то превратилось в кружево. Это были бабочки-монархи. Они не летали по ночам, они должны были устроиться на ночёвку, но это же сон. Облако достигло моей собаки и зависло над ней на высоте пяти футов. Некоторые бабочки даже опустились ей на голову, на спину, и обновлённые сильные бёдра; их крылья медленно раскрывались и закрывались. Волки перестали выть, и я проснулся.