С края кратера стали скатываться мелкие камешки и послышались быстро приближающиеся шаги. Шен тут же схватился за меч, в первое мгновение решив, что нападающие вернулись.

Но, обернувшись, с облегчением увидел спешащего к ним Муана, чья светлая одежда и волосы красиво отражали синее пляшущее пламя.

— Шен! Что у вас здесь происходит?!

Тот все еще сидел перед Алом и озером, пытаясь прийти в себя и не показывать, что и ему самому от нападающих сильно досталось. Благо внешне, особенно в полутьме, этого не было заметно.

Однако стоило Муану приблизиться, как он без лишних слов потянул его на себя, поднимая на ноги, и перекинул его руку через свою шею. На какое-то мгновение Шен повис на нем, словно мешок с картошкой, а Муан второй рукой притянул его, удерживая за талию.

— Вообще-то, это Ал пострадал от нападения. В него стрела попала, — почему-то смутившись, произнес Шен.

— А с тобой все как обычно нормально, да? — уточнил Муан. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Шен, не почувствовав подвоха, подтвердил:

— Да.

Стоило ему произнести это, Муан в два раза сильнее сжал руку на его поясе.

— Ну раз так, помоги своему ученику, чего ты ждешь, — ровным голосом произнес старейшина пика Славы, при этом ни на мгновение не ослабляя захват.

Должно быть в обычное время Шен мог бы оттолкнуть его, но не сейчас. Сейчас он бы с трудом стоял без его поддержки.

— Ну хорошо, — смирился он.

— Что «хорошо»?

— Признаю, что тоже пострадал, — тихо пробормотал Шен.

— Учитель?! — тут же вскинул голову Ал, все еще сидящий на земле.

— Но ничего страшного, — тут же заверил Шен. — Просто слегка оглушило из-за взорвавшейся рядом печати.

Муан устало прикрыл глаза, но все же чуть ослабил захват, давая Шену возможность нормально вздохнуть.

— Какого демона вы вообще оказались здесь среди ночи? — спросил старейшина пика Славы, подавая вторую руку Алу.

Главный герой хмуро посмотрел на эту руку и постарался самостоятельно встать на ноги. В итоге его повело в сторону, и он чуть не свалился в озеро, но Муан все же вовремя ухватил его. Так и получилось, что с обеих сторон на старейшине пика Славы повисли «раненные».