— Мне повезло найти на своем пути то, что я искала. Я хотела любви, и Степп стал чудом моей жизни. Я пошла на Норску ради него, вы это знаете. Он был уверен, что в конце концов мы дойдем до Первородного сада, он считал, что все растения происходят оттуда, что оттуда берутся все зерна, которые засевают наш мир вплоть до

194

низовья. Он в это верил. Одна его часть останется здесь навсегда. Другая…

— Другая в ветке, что ты сломила. В ней его вихрь. Иди и дай ему новую почву, пусть он растет там.

— Думаешь ты сможешь дойти до лагеря сама? — встревоженно вмешался я. — Это минимум десять дней хода по льду и снегу, и очень опасные участки на пути.

— Я пойду с ней, — вдруг сказала Альма. — И Силамфр с нами. Если мы доберемся до Бобана быстро, то у него будут шансы выжить. На Норске они равны нулю. К тому же он будет вас тормозить.

π Все решилось очень быстро. Силамфр смотрел на нас, неловко выстроившихся друг за другом на уступе. Солнце уже начало прогревать стену в двухстах метрах кверху от нас. Кривец дул не сильно, но он был ледяной.

— Я хотел вас поблагодарить за то, что вы столько лет меня терпели с моей музыкой, моими деревянными бумами, ложками, ветряками. Металлические у Леарха были покрепче, конечно. Дойдите до конца и возвращайтесь рассказать нам, что там! У вас закала хватит, с Голготом или без него!

— Спасибо, Силамфр, — ответил Стреб.

— В голове не укладывается вот так вот вдруг прощаться после тридцати пяти лет контра… У меня слов нет… Надеюсь оно там наверху того стоит… чтобы с вами вот так расстаться! — сказал Тальвег.

— Альма, будь осторожна на Лофенской излучине! — повторяла Ороси.

— Это вы будьте осторожны! Меня рядом не будет, чтоб вам помочь! Я вам оставила весь запас вербовой кислоты. Если будет слишком сильно болеть голова на высоте — спускайтесь. Не доводите себя до эмболии.

193

И главное, давайте без обморожений. И без гипотермии! И воды побольше пейте.