Когда-то мне было наплевать. Давно, очень давно, когда по сравнению с тяготеющим над такими, как я, проклятьем, всё остальное казалось неважным. Тогда я думал, что главное — жить. Любой ценой живым уйти из сегодня в завтра, и пускай за спиною холера, резня, нашествие, извержение вулкана, кровавый переворот — всё это не моё дело. Там, где прошёл пилигрим, люди мрут от голода и болезней? Грабят, насилуют, вешают? Не моя забота, потому что я — не человек. Наложившая проклятие неведомая сущность вычеркнула меня из списка людей.

Потом настали времена, когда я расхотел жить. За ними — когда пытался прекратить жить. Я бросался в реки с мостов и на мостовые с церковных башен. Я стрелялся и дрался на шпагах с завзятыми бретёрами, с ножом в руке выходил против разбойных банд. Я глотал яды и переступал пороги чумных бараков. Я не преуспел. Меня не брали ни хворь, ни пуля, ни нож, ни петля.

Тогда я смирился. А затем и понял, что безразличие осталось в прошлом. Что мир, в котором я вынужден жить — мой мир, и я его разрушаю…

Я огляделся по сторонам. Из аэропорта следовало убраться как можно быстрее, до того, как рухнет зашедший на посадку авиалайнер или под регистрационную стойку подложат бомбу. Я решительно пересёк зал отправления, миновал внушительную очередь и двинулся к турникету.

— Сэр, ваш паспорт, пожалуйста, и билет.

Я пошарил по карманам. Из левого выудил меню китайского ресторанчика, из правого — одноразовый автобусный проездной.

— Благодарю вас, сэр. Проходите. На Канберру ворота номер семь, на Ченнаи — четырнадцать, на Харбин…

Я почесал в затылке, и этого мгновения мирозданию хватило, чтобы сделать выбор.

— Полечу в Харбин, — услышал я собственные слова.

Были времена, когда я задумывался, какая сила принуждает меня повернуть на дорожной развилке направо или осадить коня у ворот постоялого двора. Потом перестал. Я странствовал по свету, иногда выбирая направление по собственной воле, чаще — повинуясь воле чужой. Так было заведено. Кем заведено, я не ведал.

— Разумеется, сэр. Направо и вниз, пожалуйста.

Я на секунду замешкался. Таможенник уже переключился на следующего пассажира.

— Прошу прощения, — окликнул я его. — Я несколько поиздержался. Не могли бы вы…

— Конечно, сэр. Сколько вам нужно?

Пока он суетливо вытаскивал из-за пазухи бумажник, я успел передумать.

— Забудьте.

Таможенник отвернулся и мигом забыл. Я тоже. Без денег я вполне мог обойтись, так же, как без дебетовых и кредитных карт, ключей, багажа или удостоверений личности. Иметь на всякий случай купюру-другую, конечно, не помешало бы, но попросить взаймы без возврата я мог и у кого-нибудь побогаче. Тем более, что удобнее будет одолжиться в юанях.