Бекшеев подавился смешком. И Зима дернула его, заставив сеть.

- Живой? Целый?

- Нас… подстрелили?

- Скорее подорвали, - она стояла на четвереньках, вслушиваясь в темноту. – Но и подстрелили тоже.

Подстрелили.

Подорвали.

А как же интеллигентный безумец, который таинственным образом умерщвлял прекрасных дев? Хотя… да, девы тоже далеко не все прекрасны. Скорее наоборот. Стоило искупаться в грязи, чтобы понять это. Он выбирал тех, кто не слишком собою хорош. И оттого почти утратил надежду на личное счастье.

Сволочь.

- Он… тут?

- Девочка не чует, но вполне может быть. Так что надо двигаться. Встать сможешь?

- Не знаю, - разом заболели ребра. И плечо. И еще нога как-то так, по-особенному. Стало донельзя себя жаль. Но Бекшеев поднялся.

Заставил сделать шаг.

И согнулся.

- Где болит? – заботливо осведомилась Зима.

- Везде, - признался он, пытаясь удержать ребра, которые, кажется, расползутся. – Я… сумею…

Трость осталась где-то в машине.

- До леса. В лесу ему будет сложнее нас достать.

- Думаешь… он… попытается?

- Почти уверена, - Зима подставила плечо. – Да обопрись… и давай, левой там. Правой. Правой и левой… с позиции наверняка ушел, но вряд ли далеко.

Левой.