Отец в храм не ходил, но в деревнях хватало тех, кто и крестился, и на капище время от времени бывал. Относились к этому, пусть и без одобрения, но с пониманием.

Люди слабы.

Богов много.

- И где ты родился? Мы земляки? – я протянула вторую лампу. И Дар принял её.

- Нет. И здесь.

- Здесь?

- На Дальнем. Родители… прадеда с прабабкой сюда привезли. Тогда еще шахты только-только открыли. И никто не знал, сколько там чего. Но это не помешало их хозяину рискнуть. Он просто купил землю. А потом привез на неё людей. Никого особо не спрашивая, хотят ли они переселяться. Становиться шахтерами. У прадеда было большое хозяйство. И двенадцать детей. В дороге умерли трое. Но кто их считать-то будет? Да и новые народятся. Дом им не дали. Землянку разрешили поставить. Еще четверо умерли. Потом зимой от голода… выжил в конце лишь дед. Тогда уже волю всем объявили. Но хитро. Так, что вроде и вольный, а куда с ней идти-то? Чем кормиться. Хозяин же ж предложил работу.

Его огонек зажегся сразу. Но сильно светлее не стало.

- У моего деда было семеро детей. Сыновей.

- Дочерей не считают?

- Да. Шестеро пошли в шахты. Из них только один дожил до двадцати трех… моему деду повезло. Дар проснулся. И его определили учиться. Не по доброте душевной, но нужны были проходчики. Да и не только они. Долг написали за учебу. Сказали, как выучишься, то и выплатишь. Но не сказали, что по долгу процент будет. Всю жизнь он его выплачивал. Мой отец…

Тут идти приходится боком.

- …он рос в этих шахтах.

- Их же закрыли.

- Ну да… было такое. Только ж оно не в один день случилось. Последняя дотянула, почитай, до девятисотого.

А в бумагах этого не было.

- Да и после народец спускался. Искали счастья. Хотя зря. Поверху все-то выгребли.

- Не все.

- Ты про Мишку? Дурак… и все одно убить бы пришлось.

- Почему?