Княжич. Надо же… грязный, исцарапанный, но все одно красивый. Спящий принц. Хоть ты наклонись и целуй… обойдется. Еще и вправду очнется, что мне с ним делать.

- Ты ведь сюда не возвращался, - я взяла Медведя за руку, пытаясь понять, насколько глубоко он ушел. – Твой дед умер. Отец не знал.

- Мы… уехали. Больше ничего не держало. У меня дар открылся… особый.

- Менять лица?

- Да. Я хотел стать учителем. Это ведь так хорошо, учить детей светлому и доброму.

Пульс ровный. Сердце бьется. Только сознание спит. Снотворное… да, вкатили и вкачивают, вон, капельница тут же. Снотворное вливается, кровь выливается. И у него, и у Софьи, и у Ниночки.

Он хорошо подготовился. Кровь собирается в мешки. Я такие в госпитале видела. В них и хранят. Он тоже хранить собирается?

Янка просто лежит.

А Барин где?

- А мне предложили… поиграть. Заменить одного человека. Просто подойти, постучать условным стуком. Тук-тук, дерни за веревочку, дверь и откроется.

И открылась.

А он попал в большую игру.

- Потом было еще… и еще. Меня хвалили. Меня учили. Берегли. Отец зажил, наконец, нормально. Его даже к морю получилось отправить. К нормальному.

А чем ему здешнее не нравится? Хотя да… в Крыму всяко теплее.

- Потом война. Я уже был хорошим специалистом. Ценным. Разносторонне развитым.

Чем можно перебить действие снотворного?

Была бы я целителем…

Целителем я не была.

И препаратов нужных не имела. Да и вообще ничего не имела, кроме револьвера за поясом.

- И тебя отправили…