С лицом его происходило что-то странное. Сквозь толстое стекло Антону показалось, что высохшая пергаментная кожа испещрена черточками. И только всмотревшись внимательней, он вдруг понял, что это крошечные насекомые. Мелкие, как зерна риса, проворные мушки выползали изо всех щелей и рассыпались по погруженному в янтарный раствор телу. Антон завороженно рассматривал, как шевелящаяся масса скапливается на зеленом стекле.

Старик вновь разомкнул губы.

– А ты, видать, из новоприбывших?

– Откуда вы знаете? – вздрогнул Антон.

– Как водится, донесли. У нас всякий такой случай на счету, небось не странноприимный двор… Ты-то сам из чьих будешь? Звание есть какое?

– В смысле? – Антон нахмурился.

– Из мещан, из купцов? Дворянин?

– В историческом ключе, что ли? – озадаченно спросил он. – Ну… Разночинец, может быть? Вообще-то я программист… пишу компьютерные программы.

– Охохонюшки… Про-грам-мы… Да уж нынче такое сочиняют, что на голову не натянешь. – В голосе старика промелькнуло раздражение. – Пойми этих господ Бальмонтов да Брюсовых… Укрой, дескать, свои бледные ноги. Это как разуметь? Одеял что ли, в доме нет? Ночью шляются по актрискам, днем бесстыжие вирши строчат. Испорченность одна, распутство…

Антон открыл рот, но не успел вступиться за символистов, как старик брюзгливо продолжил:

– Уж теперь писать немудрено. Невелика хитрость самописцем бумагу марать. Вот в прежнее время, пойди сочини поэму в тыщу строк, да выведи каждую буковку гусиным пером! Хоть само по себе занятие не позорно. Не хуже других… Можно и без титулов высоко взлететь, особливо если есть упорство в достижении цели… Я, господин любезный, мог бы представить тебя великой княгине Елене Павловне… если бы бедная старуха была жива.

Старик помолчал, видно, вспоминая.

– На четверги являлись важные птицы – граф Орлов, Панин князь… Что говорить, даже посланник Бисмарк и де Кюстин захаживали. Теперь, слышал, революция упразднила сословия за ненадобностью. Нет уж ни купцов, ни мещан… Как же вы теперь зоветесь – свободные санкюлоты?

– Вроде того… – Антон напрягся. – А вы… – он понимал, что это звучит безумно, но вся логика событий вела к этому невероятному выводу. – Вы – тот самый Гермес Велесов?

– Граф Виллис-Велесов, – сухо произнес старик. – Мануфактур-советник и почетный гражданин, кавалер Станислава трех степеней, учредитель акционерных обществ, директор правления банков, член попечительских советов, обществ вспомоществования и тому подобных богаделен. Рождения одна тысяча восемьсот двенадцатого года от рождества Христова, а смерти до поры до времени избежал, благодаря изобретенному мною способу проживать неопределенно долгое время… до вечности, если создателю будет угодно!