— Ачи! Тать! — рявкнул старший и показал дубинкой на кобуру. — Че цон тако? Давай!
Кобб опешил. Язык напоминает русский или славянский. Но как-то странно звучит. Майор потянул руку к кобуре.
В следующую секунду с конца дубинки с треском сорвалась молния и ударила в грудь. Бронежилет не помог. Тело скрючило от дикой боли и отбросило назад. Майор заорал. Мужчины кинулись к нему, схватили за руки и, пнув, перевернули лицом вниз. Ловко завернули руки за спину. В запястья врезалось сто-то тонкое и прочное, зафиксировав кисти.
Младший открыл кобуру и извлёк оружие Кобба. Что-то длинно произнёс. Старший удовлетворённо угукнул. Сильные руки быстро ощупали ноющее тело майора и подняли на ноги.
Тут у Криса отвалилась челюсть. С неба спускается летающая тарелка.
* * *
Полёт длился тридцать семь минут. Хорошо, что инструктор в учебке заставлял курсантов тренировать внутренний хронометр, по какой-то древней методике то ли двадцатого, то ли девятнадцатого века. Встроенный в глаз комп на мысленные команды не реагирует, а голосовые подавать — опасно. Всё это время майор лежал на полу лицом вниз. Материал пола очень похож на пластик.
Тюремщики сели в удобные кресла, один из них поставил ноги на спину Кобба.
Когда полёт окончился (Крис почувствовал толчок от приземления), его грубо подняли, надели на голову закрытый шлем, стянув ремнём под подбородком. Не видно вообще ничего. Даже под ногами. Майора повели под руки с двух сторон.
Шли пятнадцать с половиной минут. Крис насчитал семь поворотов, два подъёма на лифте.
И ни одного постороннего голоса.
Остановились. Охранники грубо сняли шлем и освободили руки. Небольшая комната примерно футов десять на двенадцать со стенами из грубого камня, без окон, с лежанкой в углу и какой-то аппаратурой.
Взяв Криса с двух сторон под руки, тюремщики грубо бросили его на лежанку.
— Вы что? — он приподнялся.
С жезла охранника снова слетела молния. Тело свела судорога.
Конечности и голову зафиксировали хомутами. На лоб и виски налепили датчики.
Внутри мозга возник лёгкий зуд. Неприятно, но терпимо.