— А как получилось, что ты начал заниматься похоронным бизнесом?

— Случайно. Вообще, сначала попробовал быть частным детективом, даже получил лицензию, но следить за гуляющими налево мужьями и женами или проворовавшимися деловыми партнерами, а тем более быть охранником у этих самых проворовавшихся и теперь опасающихся за собственную жизнь — то еще занятие. Впрочем, тогда мне удалось помочь одной девушке, Селене, той самой, которая сейчас в свою очередь помогает мне получать информацию из разных закрытых или полузакрытых источников. Так вышло, что Селена стала жертвой шантажистов, угрожавших раскрыть ее истинный род занятий, а когда она все же не захотела платить им, ее стали избивать, причем делали это с завидной регулярностью. Я нашел этих ребят и указал им на недопустимость подобного поведения.

— Боюсь представить.

— Все остались живы. А Селена до сих пор благодарна мне за ту небольшую услугу. Однажды она попросила меня помочь своей знакомой, мужу которой кто-то серьезно угрожал, но, к сожалению, я опоздал с помощью: угрозы были приведены в исполнение, и мне пришлось иметь дело с несчастной вдовой, почти полностью потерявшей голову от горя. И как-то случайно вышло, что вместо того, чтобы помочь сохранить жизнь человеку, я помог проводить его в последний путь. Так я начал организовывать похороны. Это хороший бизнес. Занимаясь им, вряд ли можно приобрести много друзей, но именно это мне в нем и нравится.

Алина держала обеими руками бокал с виски и смотрела на Гронского. Он был сейчас совсем другой, хотя нет, не так: он был все тот же, просто увидела она его сейчас с другой стороны. Спокойный, уверенный, сильный; полумрак комнаты резче обозначил правильные черты лица, как будто нарисованного четкими штрихами восточного мастера манги, и весь его облик казался окутанным ореолом тайн, страшноватых, но восхитительных. На языке у Алины вертелся вопрос, и она никак не решалась его задать, потому что это был один из тех вопросов, которые ясно показывают интерес женщины к мужчине, вопрос-сигнал «ты мне нравишься», и в ней боролись какие-то противоположные чувства, определение которым она сейчас не могла подобрать.

— Ты был женат? — все-таки спросила она.

Гронский на секунду задумался.

— Можно сказать, да. Мы жили вместе. — Он помолчал и добавил: — Я имею в виду не просто совместный быт или что-то в этом роде… я имею в виду жизнь, когда она одна на двоих.

— А почему расстались?

— Она умерла.

Алина прикусила язык, мысленно отругала себя и покраснела.

— А ты? — спросил Гронский. — Ты ведь не замужем, насколько я знаю?..