– Кто явил милосердие после гнева, – продолжила старшая, – взял на себя заботу о ребенке отступницы? Разве мы не догадываемся, что папаша Бо не так прост? Что ты думаешь о своем приемном отце, племянница? Что подсказывает тебе нюх?

Все три сестры внимательно уставились на дочку отступницы.

– Это не он, – прошептала Лиза, и по тому, как затравленно заметался по озеру ее взгляд, им стало ясно: она сама не верит в то, что сказала.

– Ну что ж, спасибо, – Тин холодно кивнула племяннице. – Теперь ты можешь идти.

Та поднялась:

– Даже если бы это был он… Вы не можете предать его снова!

– Я с ней согласна! – подала голос Нуо. – Последствия будут ужасны.

– С кем ты согласна, сестра? – уточнила Биюй, как будто не понимая.

– С племянницей…

– Она никто, – равнодушно сказала Тин. – Не стоит соглашаться с ничтожеством.

Ни слова не говоря, Лиза вышла из беседки и направилась по берегу озера прочь.

– Но как же… – Нуо растерянно посмотрела на удаляющуюся Лизину спину, на недопитый чай в ее чашке. Кровь закипела и прилила к лицу Нуо, как раскаленная чайная пена. Биюй и Тин, они опять договорились у нее за спиной. Решили выведать у Лизы про Бо – они давно подозревали, что он и есть Мастер, но кто может знать точней, как не живущая рядом с ним? Нуо в свой план не посвятили, предоставив ей прислуживать за столом. Они унизили ее. Да, она младшая – но она все же старейшина. Они обязаны учитывать ее мнение. А мнение ее было в том, что нельзя идти на предательство даже ради продолжения рода. Они ни в коем случае не должны уподобляться отступнице.

Нуо так разнервничалась, что ей даже почудился запах Аньли – как будто самая старшая из сестер незримо присутствовала в беседке…

Биюй и Тин вдруг тоже стали принюхиваться, раздувая напудренные дрожащие ноздри. Бредущая по кромке озера Лиза настороженно застыла на месте. А запах отступницы становился сильней, и теперь можно было определить, откуда он доносился: из-за ближайшей низенькой сопки, отделявшей песчаный берег от леса.

Минуту спустя на вершину сопки явились двое, мужчина и женщина. Мужчину они не знали. А женщина была той, кто обрек их стаю на вымирание. От обоих пахло загнанным зверем.

– Как ты посмела сюда явиться, да еще с чужаком?

Лиза отметила про себя, что младшая из сестер произносит эту фразу второй раз за утро. Только до этого Нуо обращалась к ней, а теперь к ее матери.

Лиза не видела мать с младенчества – не считая разве что случая у ведьминой фанзы, но то было мельком, – но она узнала Аньли даже раньше, чем та показалась на сопке. Узнала по запаху. Узнала по голосу крови.