За рулем сидела мать, а не мужчина, когда она проснулась под шорох гравия в Канзасе. Стоянка грузовиков удалялась, а по дороге за ними бежало что-то вертикальное и размахивало шляпой. Девочка спросила, где они, но не о мужчине, который все три штата проехал, не снимая с ляжки матери преступную руку, что разглядывалась в щель между сиденьями рядом с так же стиснутой головой куклы и чье отделение, и долгий полет привиделись в том же сне, чьей частью поначалу казались рывок с места и шум. Дочери теперь было тринадцать, и она выглядела на них. Глаза матери становились отрешенными и полузакрытыми в обществе мужчин; теперь, в Канзасе, она корчила рожи в зеркало заднего вида и жевала жвачку. «Давай там оттуда вперед, впредь впереди едь, че ты там». Жвачка пахла корицей, а из ее сложенной фольги можно было сделать отмычку для бардачка, если сложить на конце пилки.

Перед стоянкой «Портейлс», под солнцем чеканного золота, девочка, лежа в зыбком полусне на тесной задней полке, пострадала от мужчины, подтянувшегося за руль пикапа, сложившего руку бесчувственной клешней и запустившего ее через подголовник сжать ее личную сиську, задушить сиську, с глазами бледными и непохотливыми, пока она притворялась мертвой и глядела, не моргая, мимо, его дыхание слышное, а кепка цвета хаки – вонючая, он лапал сиську с как будто бы рассеянной бесстрастностью, сбежав только от цокота каблуков на стоянке. Все равно большой прогресс, по сравнению с Сезаром в прошлом году, который работал на покраске придорожных знаков, ходил с вечными зелеными крупицами в порах лица и рук и требовал у матери и девочки никогда не закрывать дверь туалета, чем бы они там ни занимались, его, в свою очередь, превзошел хьюстонский район складов и выпотрошенных лофтов, где мать и дочь на два месяца отяготил «Мюррей Блейд», полупрофессиональный сварщик, чей нож в пружинных ножнах на предплечье закрывал татуировку этого же ножа между двумя бесхозными синими грудями, набухавшими, если сжимать кулак, что сварщика забавляло. Мужчины с кожаными жилетками и норовом, нежные по пьяни так, что мурашки по коже бегают.

Шоссе 54 на восток не было федеральным, и порывы от встречных фур били по пикапу и его модулю, вынуждая мать бороться с рысканьем. Все окна – опущены из-за застоявшегося запаха мужчины. Неименуемая вещь в бардачке, который мать велела закрыть, чтобы не видеть. Карточка с анекдотом чертила в обратном потоке воздуха завитки и растворилась в блеске оставшейся позади дороги.

В «Конвиньент Марте» к западу от Пратта, штат Канзас, они купили и съели буррито, разогретые в предоставленном для этой цели устройстве. Преогромный недопиваемый слаш.