Я остановилась перед Крисом и направила луч фонаря на его лицо. Он поморщился, ослепленный, но остался невозмутим, даже когда я твердо сказала:

– Значит, надо найти их. Мы ведь уже сделали это один раз – сделаем и второй. Или Шон думает, нас полярная ночь остановит? Черта с два!

– Джейми, – снисходительно вздохнул Крис, накрывая руками мои плечи. Он вдруг заговорил со мной как с несмышленым ребенком. – Когда Шон здесь – этот мир принадлежит ему. Без остатка. И все спящие тоже. Стоит нам отойти друг от друга хотя бы на метр… Это как автомат с мягкими игрушками – клешне тяжелее поднять нас вдвоем. Так что не отходи от меня ни на шаг, поняла? Мы придумаем что-нибудь еще.

– Крис, – я глубоко вздохнула, храбрясь: сейчас как раз был тот самый момент, когда тянуть с признанием больше не стоило. – Мне нужно тебе кое-что сказать. Это по поводу Другого…

– Джейми, – взмолился он, массируя пальцами переносицу и, кажется, совсем меня не слушая. – Давай потом. Надо сначала выбраться отсюда… Может, пикап заведется, и тогда… Точно! – Он вдруг улыбнулся, испытав облегчение. – Ты можешь выбраться отсюда по пути того, другого меня. Он ведь рассказал тебе, как это сделать? Ты проснешься и разбудишь нас извне. Пока Шон здесь, в реальности он безоружен…

– Крис, вот именно об этом я и хочу поговорить! Другой никак не выбирался из снов.

– Что?

Роуз шагнул ко мне, и нас вообще перестали разделять свободные сантиметры: впритык, нос к носу. Он наклонился, всматриваясь в мои глаза, ища опровержение услышанного – ища надежду, которую я не могла ему подарить.

– Другой сказал, что не знает, как выбраться отсюда, – повторила я медленно, и голос меня не слушался, срываясь. – Он пробудился случайно, благодаря тебе. Это вторая вещь, которую я тоже должна тебе рассказать. Крис… Ты выпускаешь Другого каждый раз, когда злишься.

Он попятился, но не сильно, все еще помня о собственном предостережении не отходить слишком далеко. Крис не был готов к тому, чтобы признавать правду, и я увидела это по его лицу, искаженному болезненным страхом.

– Ты ведь понимаешь, как много Другой лжет? – спросил он с нервозной усмешкой. – Он скажет тебе что угодно, лишь бы остаться мной навсегда! Что еще значит это «я его выпустил»?! Это невозможно! Ты помнишь, сколько нейролептиков в день я пил?

Я знала, что возразить и на это. Стоило лишь поведать Крису об отданной им Другому памяти, чтобы растоптать его окончательно, пусть и во благо. Я не успела принять решение: из спальни Флейты и Себастьяна, которую мы проверили наверху самой первой, раздалась музыка. Это был классический джаз из прикроватного будильника.