Однако заниматься вечно одними только цветами я не могла. Рано или поздно предстояло принять решение.

– Ты уверена, что хочешь этого? – спросил меня Крис уже в сотый раз, держась за массивный вентиль хитроумного механизма, над которым весь месяц корпел Себастьян. – Еще можно передумать.

Я запрокинула голову, глядя в солнечный просвет между пролетами узкой винтовой лестницы, тянущейся бесконечно высоко вверх.

– Уверена, – шепнула я, надеясь прозвучать непоколебимо. – Иначе мы уже никогда не решимся на это. Тем более…

– Огонек! – взвизгнул детский голосок, заглушаемый цокотом туфелек по каменному полу.

– Как ты можешь ей отказать? – ухмыльнулась я, и Крис, вымученно улыбнувшись, со всей силы крутанул вентиль.

Механизм пришел в движение и загудел. Все завертелось, и одна петля потянула другую, пуская электричество по проводам, уходящим глубоко в стены. Маяк загудел, напитываясь энергией. Там, в пролете лестниц, замигал ослепительный свет, как вспыхнувшая звезда, но продлилось это, увы, недолго.

Раздался неестественный скрежет. Свет погас, а вместе с ним заклинило одно из колес механизма. Оно задрожало и вдруг слетело со штыря, отскочив в сторону Криса, чудом успевшего увернуться. Еще большим чудом являлось то, как ловко и стремительно он ухватил за платье малышку, спасая и ее. Вентиль вонзился в пол, куда она спрыгнула секунду назад, и расколотил его до грунта.

Оцепенев от ужаса, который не удавалось осмыслить, я медленно подняла глаза на Криса. Испуганно прижимающий к себе дочь, он даже не заметил, как сноп искр, выстреливший из колеса, прожег ему одежду. Край футболки дымился.

– Огонек, – радостно взвизгнула Эбигейл, и только тогда Крис посмотрел вниз и захлопал рукой по тлеющей ткани.

Искры перекинулись ему на волосы, и я подскочила, помогая затушить назревающий пожар.

– Папа, – всхлипнула Эби, вывинчиваясь из его рук, сдавивших слишком сильно: костяшки Криса побелели, прижимая к себе мертвой хваткой. – Там бабочка!

Отрезвев, Крис разжал пальцы и с раскаянием взглянул на малышку, покрасневшую от натуги.

– Прости, зефирка. Беги. Только осторожно!

Взвизгнув, она вылетела на улицу и понеслась по тропинке за упитанным тигровым монархом, от которых лично я шарахалась, как и от всех остальных насекомых.

– Мини-инфаркт, – наконец-то заговорил Крис, и его голос будто зажали в тисках. – Кажется, это был он.

Несмотря на полушутливый тон, на Крисе не было лица. У меня и самой дрожали коленки, но он всегда переживал подобное острее, и на то были свои весомые причины.

Крис молча поднял отскочившее колесо и, установив его на место, вышел из башни маяка, даже не заглянув внутрь механизма, к которому, кажется, вмиг потерял всякий интерес.