Допрашиватель-библиотекарь уединился в своей нише, куда не допускались животные, чтобы отточить свои выводы и приготовить их для передачи высшим. Его сведения будут переданы затем еще выше, и так далее, пока не дойдут до регулятора-библиотекаря и через него – до самой Совран… «Организм утверждал, что является искусственным, – полуразум, но составленный из живых тканей. Неясно, истинно ли данное утверждение: есть свидетельства как в пользу этого, так и против этого».

Поступил вызов, и он не смог закончить доклад. Камера, куда его вызвали, находилась в другой части мира-дворца, но путь был недолгим. Экур-Ткалал отложил инструменты, поднялся на ноги и прошел к очереди на транспорт над большой аркой. У него не имелось подчиненных, которых следовало бы уведомить, а вызов пришел от стоявших выше его в порядке вещей. Внезапно созванное собрание могло коснуться только встречавшихся ему по дороге животных, а те не представляли для него интереса.

Его ожидал корабль, небольшой, но оснащенный всем необходимым. Пилот был не из числа животных – ремесленник-каррикс, настолько успешный, что сохранил принадлежность к мужскому полу. Экур-Ткалал ожидал безразличия с его стороны, но пилот, несмотря на свое превосходство, встретил его с почтительным гостеприимством. После взлета они продолжили движение в высшие слои атмосферы.

Корабль цвета кости, к которому они причалили, был шире большой арки. Вокруг него зависли тысячи золотых и серебристых дронов. Транспорт опустился на гладкую каменную площадку. Встречавшие библиотекаря охранники были ростом с солдат, но тоже сохранили половую принадлежность. Эти стражи-самцы были красными с золотом, от их тел исходил едкий, цветочный запах – запах угрозы. У библиотекаря закружилась голова от всех этих странностей – или от сочетания повисших в воздухе феромонов.

Причал напоминал тщательно вспаханную землю и увлаженный дождем камень. Сочный, биологически активный. Органы брюшного отдела Экура, давно усохшие до рудиментарных бугорков, впервые за десятилетия налились кровью. Охранники, сопровождавшие библиотекаря, насмешливо переглянулись; он подумал, что это из-за его неровной походки. Тело менялось, отвечая на неосознанные химические сигналы, и это ощущение необычайно пьянило.

Они миновали широкий, ярко освещенный переход, затем двое охранников ввели его в зал собрания. У библиотекаря подломились суставы. Он бессильно опустился на пол. Боевые конечности распластались по холодному камню, лицо уткнулось в пол.

Совран восседала, подогнув громадные ноги под филигранно украшенную, пульсировавшую светом брюшную часть. Сотни ее глаз двигались с величественной независимостью, а питающие конечности – каждая толщиной с боевую руку библиотекаря – изящно пригибались к грудному отделу. Прикажи она сейчас умереть, библиотекарь повиновался бы не раздумывая.