– Давай.

Если присмотреться, животное не так уж походило на черепаху. Панцирь был широким и плоским, но по-другому соединялся с телом. Крылья переливались на свету не благодаря игре красок, а вследствие дифракции, как на крыльях бабочки. И затем, Джессин еще ни разу не видела, чтобы эволюция породила трехногое существо. Она задумалась о том, в какой среде оно могло возникнуть: в иле, в воде, на суше? Но морда была почти черепашьей, и в открытой пасти виднелись беззубые костяные челюсти. Рикар бережно опустил животное брюхом на прилавок и поставил перед ним блюдце с коричневатой массой, по биохимическим характеристикам почти совпадавшей с его плотью.

Недочерепаха подняла голову и приоткрыла рот, словно собиралась укусить воздух. Джессин видела такое движение у принюхивающихся собак и змей. Тварь повертела головой вправо-влево и – словно нажали кнопку – заскребла лапами по прилавку, отчаянно спеша к пище. Добравшись до блюдца, она погрузила голову в кашу, набивая рот и глотая едва ли не с вожделением.

Рикар засмеялся. Уголки губ Джессин тоже поползли в разные стороны. Черепаха заглотила новую порцию.

– Не знаю насчет пищевой ценности, но ей, похоже, по вкусу.

– И даже досаливать не пришлось, – кивнула Джессин. – Синния! Эй, Синния, посмотрите! Синния?

– Тсс, – цыкнул Рикар. – Там…

Он смотрел на вход в нишу. Озабоченно морщил лоб. Нет, уже испуганно. Джессин на миг перенеслась в свою первую лабораторию, в нос ударил запах взрывчатки и крови, вытекающей из тела Иринны ей на колени. Воспоминание было настолько ярким и ошеломляющим, что она как наяву увидела маленьких пернатых врагов, возвратившихся, чтобы убивать. Ей пришлось перевести дыхание, иначе было не разобрать, что там творится.

Синния осталась на прежнем месте, скрестив руки, разглядывая бесовский зоопарк за дверью. Но она теперь не сидела, развалясь, а стояла. То, что приближалось к ней, было ужасающе знакомым. Бледный, похожий на змею рак-хунд встал перед их часовым. По рядам лапок пробегала рябь – так человек разминает мускулы перед дракой.

Синния обернулась через плечо и на миг поймала взгляд Джессин. Этот взгляд та запомнила на годы. На всю жизнь. Не стало мирной пожилой женщины, работавшей вместе со своим любимым в анджиинской лаборатории Тоннера Фрейса. Пропала и гневная, сраженная горем старуха. На минуту – на долю секунды – в Синнии появилось нечто царственное. Что-то сверхчеловеческое или то, что приходит, когда человек смотрит в лицо мирозданию и отказывается отвести взгляд. Ни страха, ни радости, ни надежды. Может быть, безмятежность, если безмятежность бывает ужасной.