Задумавшись на секунду, я протягиваю Рут мой носовой платок.

– Он чистый! – уверяю я Рут. – Хотя где тебе взять нитку сейчас, я даже не…

Не успеваю я договорить, как она выхватывает у меня платок и садится прямо на каменный пол камеры. Она выдергивает свои волосы, один черный волос за другим, и продевает их в ушко подаренной мной иглы.

Какая же она все-таки странная… И как же я буду по ней скучать…

– Что же ты собираешься вышить?

– Просто букву в уголке, как было на платочке моей мамы! – радостно отвечает Рут. – Я вышью букву «Р». С нее начинается и мое имя – Рут, и его фамилия – Рукер. В знак примирения.

Билли. Как же она хочет послать подарок именно ему. И ни слова о том, что она прощает и Нелл, что хочет примириться и с ней. А ведь мне кажется, что именно она – Нелл – тщательно спланировала это убийство.

Рут все еще любит Билли. От этой мысли у меня снова сжимается сердце. Она любит этого мужчину, который отправил ее на виселицу по ложному обвинению, чтобы защитить Нелл. Я не хочу передавать ему этот платок, на котором Рут вышивает с такой нежностью.

– Ты хочешь, чтобы я была там? Завтра, – тихо спрашиваю я.

– Нет-нет, мисс! Не надо! Это ужасное зрелище, да и я вряд ли смогу разглядеть вас в толпе. Я возьму с собой эту иголочку и буду знать, что вы молитесь за меня.

– Да. Я буду молиться. Я обещаю тебе.

Ох, эти умелые проворные руки! Неужели ее повесят? Это же просто уму непостижимо! Безжалостно забрать жизнь у этой умной и яркой девушки!

– Попытайся побороть в себе страх, дорогая. Я понимаю, что то, что ты видела во время казни миссис Метьярд, было… очень неприятно, но… Знаешь, такие вещи часто выглядят намного страшнее, чем это есть на самом деле. Держись! Наберись смелости и думай о том, что тебя ждет мир намного прекраснее этого. – Я сама не верю в то, что говорю… Но я не смогла придумать ничего лучше. А что вообще можно сказать в подобном случае?

Ее пальцы продолжают быстро вышивать, стежок за стежком, но по движению губ Рут я понимаю, что она опять думает о том, что будет завтра.

– Казнь миссис Метьярд была действительно ужасной. Висеть вот так в петле, хватать ртом воздух и понимать, что ты больше никогда не вздохнешь… Но ведь мои мучения не будут долгими, правда? Я умру довольно быстро. Говорят, если подпрыгнуть в тот момент, когда под ногами открывают дверцу, то веревка сразу переломит тебе шею…

Однажды она рассказала мне, как ее родители говорили при ней фальшиво веселым тоном, и сейчас, мне кажется, я слышу его отголоски. Возможно, она действительно надеется, что Господь спасет ее душу, но она очень боится. Изо всех сил притворяется бесстрашной, но на самом деле дрожит, как осиновый лист.