– Ядвига – моё полное имя, – пробормотала она, потирая плечи и озираясь. – Но об этом мало кто знает. Меня так звала разве что бабушка в детстве.

– Тень, напряги память – ты Дмитрий или Константин? – спросил Лёд, лениво потягиваясь.

– Вряд ли первое, скорее второе, но я не уверен, – ответил я.

– А близкие тебя как звали? – не унималась Эй.

– Да никак. – Я сел к окну, но не решился раздёрнуть штору. – Дед обычно говорил: «Эй ты». Остальных родственников я не помню. У меня был друг, и тот погиб.

Я напряг мозг, но так и не смог вспомнить ни имя своего друга, ни своё собственное. Детям имена совершенно неважны, они могут играть и так.

Лёд увлечённо тряс и крутил приёмник, и я порадовался, что он больше не ведёт себя как замороженный. Я попытался придумать, как лучше рассказать ему о нашем поцелуе с Эй, но ничего путного на ум не шло. А Заноза вообще не выглядела виноватой, она вела себя как обычно, с беспечным видом слонялась по поезду и болтала без умолку всё, что только взбредало в её бесстыжую рыжую головку. Я покосился на Ягу, которая оторвала длинную полоску ткани от своего подола и сосредоточенно мотала из неё куколку. Голые коленки Яги, теперь выглядывающие из-под платья, притягивали мой взгляд, напоминая о недавнем сне про звёзды. И я подивился, как странно переплетаются в моей жизни реальность и вымысел. Вдруг из радиоприёмника полились звуки незнакомой мне мелодии, а Эй завизжала от восторга.

– Эта та песня! Мы с Кривлякой под неё танцевали! – И она тут же закружилась по вагону, странно выкидывая ноги.

Признаться, раньше я никогда не видел танцующих людей. Я читал о них в книгах, но вживую сталкиваться не приходилось. Лёд осторожно примостил радио на столик у окна и присоединился к Эй, которая тут же схватила его за обе руки, и они принялись кружиться в обнимку, периодически делая странные движения.

– А давай как в нашем фильме![43]

Лёд шутливо оттолкнул Эй и улёгся на пол, подперев щеку рукой, а потом странным голосом крикнул:

– Сильвия!

– Да, Микки? – Эй жеманно надула губки и закатила глаза, продолжая двигаться под музыку и повернувшись ко Льду спиной.

– Как ты зовёшь своего любовничка?

– Иди сюда, мой мальчик! – с хрипотцой прикрикнула Эй и поманила его пальчиком.

– А если он не идёт?

– О, любимый! – с наигранной страстью воскликнула Эй, протягивая к нему руки.

– А если он всё равно не отвечает? – Лёд сел и ударил ладонью об пол.

– Я просто скажу: «Малыш, о малыш! Мой сладкий! Ты единственный!» – запела Эй. Она грациозно опустилась на колени и поползла ко Льду по проходу между лавками. Он тут же двинулся к ней навстречу и уткнулся носом ей в грудь, а потом обхватил руками, они поднялись на ноги и стали изгибаться под музыку, смеясь. Эй запустила руки в волосы Льда и специально их растрепала. Яга смотрела на это представление, открыв рот, а я пытался осознать, что вообще чувствую. Эй и Лёд двигались соблазнительно красиво, практически так, как я представлял, когда читал о танцующих парах. Видимо, они много упражнялись, поскольку угадывали движения друг друга, а иногда шагали совершенно синхронно, но в то же время естественно.