– Ну да, ты ведь не видел рыжий лес. – Лёд почесал щёку. – Я не знаю, насколько это было масштабно. Может, и вовсе дело было не в бомбе, а в аварии на станции. Теперь никто толком и не скажет. Наши старики в коммуне путались в показаниях. Обзывали друг друга провокаторами и даже дрались. Но, по крайней мере, в городе Яги природа красочно повествует о зоне отчуждения. И то озеро. Ладно, это сейчас тоже неважно. Мне просто интересно, смогу ли я поймать здесь знакомую волну. Я ведь только её частоту и запомнил.

– А лучше бы это были инопланетяне, – не сдавалась Эй. – Добрые и прекрасные. Забрали бы нас к себе на звезду.

Лёд нецензурно срифмовал. Я хотел было посмеяться, но в свете последних событий этот вариант больше не казался таким уж бредовым. Как я докатился до такой жизни? На поезде-призраке (ну вот, я вернулся к тупым шуткам, как это было в начале дневника).

Лёд крутил какие-то шестерёнки и что-то бормотал себе под нос, наконец, тишину приёмника разорвало странное навязчивое механическое жужжание, от которого у меня сразу же разболелась голова.

– Жужжалка даже здесь ловится! – Глаза Льда засияли и стали напоминать чёрную гальку, умытую дождём.

– И что это значит? – спросил я, мысленно сравнивая, кто из нас красивее. По всем параметрам побеждал Лёд.

– Не знаю! – весело ответил он. – Можно попробовать просканировать и другие частоты, вдруг наткнёмся на разгадку.

Внезапно жужжание смолкло и женский голос произнёс: «Два, три, один. Анна, Ядвига, Дмитрий, Леонид, Константин, гончая. Двести четыре». И снова эфир заполнила трескотня.

– Анна – это я! – не то с ужасом, не то с восторгом воскликнула Эй.

– Очень приятно, – брякнул я, всё ещё прислушиваясь к мерзкому жужжанию.

– Тень, а как тебя зовут на самом деле? – спросил Лёд, делая передатчик тише.

– Я не помню. Ты думаешь, сейчас назвали наши имена?

– Два женских, три мужских, плюс собака. – Лёд встряхнул головой.

– Нас посчитали! Кто и зачем? А что за двести четыре? – тревожно спросила Эй, по очереди заглядывая нам в глаза.

– Отец говорил, Случай – забытое имя Бога. Мы давно увязли в паутине причинно-следственных связей.

Но значит, во всём этом, – Лёд обвёл рукой кабину машиниста, – кроется смысл, пока нам неведомый. И мы не просто так попали в этот странный поезд.

– Храни нас провидение! – вздохнул я, мысленно изумляясь, из каких пыльных закоулков памяти мой мозг откопал эту фразу, подходящую больше дряхлой старухе, чем молодому мужчине.

Мы решили вернуться к Яге и Врачу и рассказать им о находке. Врач, как обычно, никак не среагировал, а вот Яга сперва обрадовалась, узнав, что голос принадлежал не духам, а потом напугалась, услышав про имена.