Я обошла его справа, примерилась и одним ударом вогнала нож в его руку — туда, где обычно не очень глубоко под кожей вшит медицинский чип.

Обожженная плоть расползлась под лезвием, как ветхие тряпки. Проступила металлическая сетка, нож застрял, и я сунула в рану пальцы, стараясь нащупать чип.

— Рета, что ты пытаешься сделать? — очень спокойно спросил Ди.

Я не ответила. Палец наткнулся на что-то плотное. Я принялась выцарапывать это ногтями.

— Пожалуйста, отдай мне нож, — сказал Ди. — Мы выйдем отсюда и пойдем в тоннель, хорошо?

Я сделала шаг назад, обернулась и протянула ему нож рукояткой вперед. В другой руке у меня был чип Измененного.

— Вот, — сказала я. — Всё. Теперь мы все, все уходим отсюда. — Я перевела взгляд на Теодора. — Хватит. У тебя есть его нейроимплант, медицинский чип, какая-то непонятная плата с его номером и записи Амелии Лукаш.

— Но если этого будет недостаточно?

— Значит, ты хреновый конструктор киборгов.

Я развернулась и вышла, Ди последовал за мной.

— Почему ты это сделала? — спросил он.

— Хотелось побыстрее убраться отсюда, — буркнула я.

— Нет, — покачал он головой. — Я видел, как ты смотрела на него. На этого Измененного.

Мы остановились. Достав из рюкзака воду, Ди полил мне на руки. Повязка тут же намокла.

— И как?

— Будто он твой знакомый.

Я забрала у него бутылку с водой.

— Ладно, — сказала я, помогая ему смыть грязь. — Просто это все было… Не знаю. В смысле, это же не только импланты. Он был человеком, ему было страшно и больно в этой комнате. Последние месяцы его жизни были полным дерьмом, потом он сгорел заживо… А потом еще и мы пришли.

— Извини, — сказал Ди, когда мы продолжили движение. — Ворон учил меня относиться к этому иначе. Когда зашиваешь рану или вынимаешь имплант — нужно забыть, что перед тобой человек. Иначе не сможешь работать.