Дворецкий сдаётся.

— Он не сказал, где прячется, — лепечет он с самым жалким видом. — Только уверял, что с ним всё в порядке, и просил не говорить вам о его звонке.

— Когда он свяжется с тобой в следующий раз, скажи мне, — произношу я подчёркнуто холодно.

— Хорошо, господин Кармин, — Фёдор сломлен.

Возвращаюсь в свою комнату. Завидев меня, крысы сразу успокаиваются. Я беру со стола пакет с едой и пихаю им через прутья ещё несколько кусков. Гектор и Минерва жадно набрасываются на них, стараясь вырвать друг у друга, напряжённо сопя и угрожающе хрюкая. Словом, загляденье.

Ко мне временно переехал Олег. Он заявился в десять утра с четырьмя чемоданами от «Louis Vuitton». Подтянутый, загорелый и настороженный. Я велел Фёдору устроить его на втором этаже, подальше от детской комнаты, чтобы ему не мешал плач Тристана.

Олег свой человек, поэтому историю Виктора и Евы я от него скрывать не стал.

— Я понимаю, почему ты не хочешь заявлять о пропаже сына в полицию, — сказал Олег, выслушав меня. — Но мне кажется странным, что ты его до сих пор не нашёл.

— Что ты имеешь виду?

— Подумай, где он может прятаться. И на что живёт.

— Я подозреваю Фёдора.

— Дворецкого?

— Мне кажется, он знает, где Виктор.

Олег смущённо кашлянул.

— А он не у Марии?

Как ни странно, мне даже в голову не приходило, что Виктор может податься к матери. Предположение Олега застало меня врасплох.

— Вряд ли. Виктор не знает, где она живёт.

— Это несложно выяснить.

На этом наш разговор закончился. Олегу надо было перевезти оборудование, и он отправился за ним, а я поехал на работу: позвонила Мила, чтобы сообщить, что клиент, которому нашу фирму рекомендовал Фернен, просил о встрече.